У Джин перехватило дыхание. Горло сжал спазм. Только что наполненная чашка дрогнула в руке, и горячий напиток плеснул на пальцы. Колдунья зашипела от боли, сбросив секундное оцепенение.
— Что с тобой? — Эш забрал у неё чашку. Потянул Джин за руку, усаживая рядом с собой на диван.
— Не знаю. — Она натянуто улыбнулась. — Он выглядит таким… настоящим.
Объяснить ощущения было сложно, но Эш понял.
— Это всё в твоей голове, — заявил он уверенно. — Я всегда говорил, что Белоомут слишком демонизируют. Все эти «старая столица», «запечатанный город», «символ Эпохи войн»… А на самом деле это просто город. Сейчас — даже не город, а несколько зданий, которые можно наполнить любым содержанием. Остальное — мифы и суеверия.
Он был абсолютно прав. То, что старая столица стала символом войны и страха, было целиком и полностью на совести основателей Миронежа, хотя вряд ли их стоило в этом винить. Одиннадцать государств, вошедших в Новое Содружество, были охвачены паникой. Требовалось во что бы то ни стало сконцентрировать страх на одном объекте и стереть этот объект с лица земли. А потом сделать вид, что весь ужас последних лет исчез вместе с ним. Как ни странно, это сработало. Вот только ярлыки имеют свойство закрепляться в поколениях. И если запечатываемый Белоомут был просто центром крупнейшей из мировых держав, то возрождённый из небытия он нёс в себе все накопившиеся за триста лет ассоциации. И, что бы ни говорил Эш, теперь старая столица не только считалась символом Кипящего века. Она была этим символом. И никакое новое содержание не могло этого изменить.
Тем более такое, о каком сейчас шла речь.
— Беспрецедентное событие! — восторженно и значительно вещал закадровый голос. — Развязка самого грандиозного телепроекта года — на древнейшей из существующих спортивных арен! Финалисты сойдутся в битве один на один, и тогда мы узнаем, где она — грань возможного!
На экране сменяли друг друга фрагменты шоу, созданного иномирским журналистом. Это напоминало древние поединки из учебников истории. Только разнообразия было побольше. Мужчины и женщины, с физическим или полевым оружием, иногда — в доспехах, иногда — едва ли не в вечерних туалетах. Нарезка, очевидно, состояла из самых драматичных эпизодов проекта. Вот камера содрогается от столкновения энергетических волн, когда удар полевого ружья встречает на своём пути сильное защитное поле. Вот девушка в ярком платье, эффектно воспарившая над рингом, обрушивается вниз под действием не то полевого парализатора, не то поглощающего энергию артефакта. Вот арбалетная стрела насквозь пробивает чьё-то плечо…
