— Да, Рэд. Увидимся дома.
Лаванда твёрдо взяла дочь за руку и, не оборачиваясь, двинулась в лес. Она всё-таки успела. И когда-нибудь Алиса её за это возненавидит.
— Пойдёмте уже, — нарушил воцарившееся молчание Крис. — Вы же слышали — у нас мало времени.
Спорить никто не стал, но настрой выдвинувшейся в путь процессии сложно было назвать оптимистичным. Мрачнее всех была Кристина. Она хорошо запомнила не только то, что сказала Лаванда, но и то, чего не договорила Алиса.
Путь к Порогу лежал вдоль озера, берег которого ещё недавно казался самым спокойным местом в мире. Над водой уже поднимался невесомый полупрозрачный туман. Откуда-то с высоты ухнула вслед путникам невидимая в ветвях сова.
— Ты не говорил, что Алиса пророк.
— А надо было?
— Не знаю, — пожал плечами Крис. — Но было бы меньше неожиданностей.
— Лаванда тоже? — спросил Эш.
Он вместе с Джиной шёл чуть впереди, освещая путь фонарём, но к разговору всё-таки прислушивался.
— Не совсем. Долго объяснять.
— Времени у нас хоть отбавляй, — заверил оружейник. — До Порога ещё почти час идти.
— Я сам не уверен, что до конца понимаю, — признался Рэд. — Если упрощённо, мы постоянно что-то выбираем, и этот выбор определяет всё, что с нами происходит. Но предсказать последствия каждого шага мы не можем. Да и саму точку выбора обычно не замечаем. Можем только строить догадки. А Лаванда иногда видит и развилку, и варианты, и то, к чему они приведут. И может осознанно выбирать.
— Как сегодня? — уточнил Крис.
— Как сегодня, — эхом отозвался Рэд.
— Ну ничего себе! — присвистнул парень. — С ума можно сойти, как круто!
— Это не всегда круто. — Оборотень оставался предельно серьёзным. — Лаванде трудно общаться с людьми — она слишком часто видит то, на что не может повлиять. Чужие развилки. И это довольно тяжёлая штука. Поэтому она старается отсекать всё, что не касается её самой.
— И Лисёнка?
— И Лисёнка.
— Алиса так же? — поинтересовался Эш. — Тоже видит развилки?
— Нет. — Рэд смотрел строго перед собой, упорно не глядя на Криса. — Любое событие можно обойти, если знаешь о нём и видишь, куда ведёт каждое действие. Но иногда возникает… — он помолчал, подбирая слово, — что-то вроде узлов. Откуда они берутся, непонятно. Лаванда говорит, что они дают стабильность. Это опоры, на которых держится вся остальная вариативность. Иногда это что-то значительное, иногда какие-нибудь мелочи. Даже чаще — мелочи… — Он говорил медленно, размеренно, будто оттягивая неизбежный финал речи. — Я не представляю, как это всё работает, и как может мироздание зависеть от какой-нибудь разорвавшейся трубы, или от того, что кто-то куда-то опоздал, или какое-то дерево смело ураганом… Но, видимо, должны быть какие-то опорные точки, неважно какие…
