– Ну что теперь? – тихонько спросил даруджиец.
Серожаб прянул вперёд и замер рядом со стариком.
– Они что-то почуяли, – проговорила за спиной Резчика Фелисин Младшая. – Серожаб говорит, что Дестрианта внезапно одолела лихорадка, вернулся нефритовый яд.
– Что-что?
– «Нефритовый яд», так сказал демон. Сама не знаю.
Резчик покосился на Скиллару, которая скакала рядом с ним, низко склонив голову, почти спала в седле.
А она набирает вес. Ох, боги, это на наших-то харчах? Просто невероятно.
– Его безумие возвращается, – со страхом прошептала Фелисин. – Резчик, мне это не нравится…
– Дорога проходит вон там, – сказал он, указывая пальцем. – Видишь, расселину у вон того дерева? Разобьём лагерь у самой скалы, а завтра начнём подъём.
Вслед за Резчиком женщины поехали вперёд, пока не нагнали Геборика. Дестриант смотрел на скальный обрыв перед ними, тряс головой и бормотал что-то.
– Геборик?
Быстрый, лихорадочный взгляд.
– Это война, – заявил старик, а зелёное пламя плясало по его полосатым рукам. – Старые тянутся к путям крови. Новые провозглашают собственный закон. – Лягушачье лицо жреца скорчилось в жуткой гримасе. – Их нельзя – невозможно – примирить. Всё так просто, понимаете? Так просто.
– Нет, – ответил, нахмурившись, Резчик. – Я не понимаю. О какой войне ты говоришь? С малазанцами?
– Скованный, он ведь, наверное, был прежде из старых. Возможно, вполне возможно. Но теперь он благословлён. Он – часть пантеона. Он новый. Но кто же мы? Мы сами – от крови? Или склоняемся перед законом королей, королев, императоров и императриц? Скажи, даруджиец, записан ли закон кровью?
Скиллара спросила:
– Так мы будем ставить лагерь или нет?
Резчик посмотрел на неё, увидел, как женщина набивает трубку ржавым листом. Высекает искры.
– Пусть болтают, что хотят, – заявил Геборик, – но всем богам придётся выбрать сторону. В грядущей войне. Кровь, даруджиец, питается огнём, понимаешь? Но… но вкус её, друг мой, это вкус холодного железа. Ты должен меня понять. Я говорю о том, что примирить невозможно. Эта война – столько жизней потеряно, и всё – чтобы похоронить Старших богов раз и навсегда. Такова, друзья мои, сущность этой войны. Самая суть, и все их споры ничего не значат. С меня их довольно. С меня довольно всех вас. Трич выбрал. Он выбрал. Придётся выбрать и вам.
– Я не люблю выбирать, – протянула Скиллара, выпуская облачко дыма. – Что до крови, старик, этот закон ты никогда не сможешь усыпить. А теперь давайте выберем место для лагеря. Я устала, проголодалась и седлом задницу натёрла.
