Фалах'д и его солдаты приблизились, затем натянули поводья и остановились в пяти шагах от Леомана и Корабба.
Корабб всмотрелся в землистое, осунувшееся лицо Ведора, в его мутные глаза и сразу опознал в фалах'де раба опиумного д'баянга. Его увитые толстыми венами руки дрожали на луке седла, и когда стало очевидно, что Леоман не заговорит первым, градоправитель нахмурился и произнёс:
– Я, Ведор, фалах'д И'гхатана, Первого из Святых Городов, приветствую тебя, Леоман Кистень, спасшийся бегством от Погибели Ша'ик в Рараку, а также – твоих сломленных последователей. Мы подготовили для твоих воинов безопасные казармы, и столы уже ждут, уставленные едой и питьём. Ты сам, Леоман, а также оставшиеся при тебе офицеры станете гостями фалах'да во дворце – на такой срок, какой потребуется, чтобы пополнить запасы твоей армии и оправиться от тягот пути. Сообщи нам, куда ты направляешься, и мы разошлём посланцев перед тобой, чтобы сообщить о твоём прибытии в каждом селении, деревне и городе на твоём пути.
Корабб заметил, что он задержал дыхание. Он увидел, как Леоман пустил своего коня вперёд, пока не оказался бок о бок с фалах'дом.
– Мы пришли в И'гхатан, – тихо проговорил Леоман, – и в И'гхатане останемся. Будем ждать прибытия малазанцев.
Пятнистые губы Ведора некоторое время шевелились, но ни звука не слетало с них, затем фалах'д сумел выдавить из себя смешок:
– Твоё чувство юмора – как лезвие ножа, Леоман Кистень! Ты – таков, каким предстаёшь в легендах!
– Как в легендах? В таком случае, это тебя тоже не удивит.
Ослепительной вспышкой сверкнул нож-кеттра, коснулся горла Ведора. Хлынула кровь, и голова фалах'да повалилась назад, ударилась о круп испуганной лошади, затем свалилась на землю и покатилась в дорожной пыли. Леоман протянул руку, выровнял безголовый труп, который по-прежнему сидел в седле, и вытер клинок о шёлковые одеяния градоправителя.
От городских солдат – ни звука, ни движения. Знаменосец, подросток лет пятнадцати, с открытым ртом уставился на обезглавленного фалах'да.
– Во имя Дриджны Апокалипсиса, – провозгласил Леоман, – отныне я правлю Первым из Святых Городов, И'гхатаном. Кто здесь старший офицер?
Женщина пустила коня вперёд.
– Я. Капитан Синица.
Корабб прищурился, глядя на неё. Крупные черты, загорелая до черноты кожа, светло-серые глаза. Лет двадцать пять примерно. Под простой телабой поблёскивает кольчуга.
– Ты – малазанка, – процедил Корабб.
Та перевела на него холодный взгляд:
