— Нет, ну посмотрите-ка на нее. Она великолепна!..
— Какие ноги!.. Какая талия!..
— Должно быть, у этой женщины не было в жизни никаких бед!..
— Она победительница…
— Конечно!.. Она слишком стерва, для того чтобы страдать.
— Вы знаете, сколько ей лет?..
И так далее, и тому подобное. Ночная репетиция продолжается.
Это неотвратимо! Гала-премьера нового шоу
«Женщины на все 100».
Билеты в открытой продаже.
Танцует и поет Ида Сконин
На улицах вокруг театра уже в начале вечера образовались пробки. Слышатся клаксоны. Публика с билетами на галерку спускается из отдаленных кварталов к Елисейским полям. Небо над крышами как будто пылает в свете прожекторов и неоновой рекламы. Люди переговариваются, смеются. Слышится:
— Ида…
— Ида…
— Красотка Ида…
— Скажите, по крайней мере, вечно прекрасная Ида…
— Вы знаете, что эта Синтия будет настоящим гвоздем программы.
— Только сумасшедшая могла позволить двадцатилетней красавице появиться рядом с собой!..
— Она смелая!
— Вы думаете, женщина способна заметить, как она стареет?
— Признайтесь все же, что мы идем посмотреть, как зверь сожрет укротителя!
— Да, не без этого…
Подъезжают машины. Из них выходят женщины. Идет дождь. Большие капли дождя с шумом разбиваются о ветровые стекла.
Толпа упрямо остается стоять под зонтиками.
— Взгляни-ка на старуху, вон там, Густав…
— Красиво, голубое платье с серебром… и соболя…
— Да, еще не все денежки перевелись в Париже…
Мальчишки кричат:
— Покупайте последний выпуск «Интрансижан»[4]!
Затем они ныряют в темноту и туман соседних улиц.
— Требуйте создания нового министерства!
— Ида Сконин! А я ее люблю, эту шлюху!
Терпеливая и насмешливая толпа повторяет известные имена, жадными глазами пожирает лица знаменитостей, провожает их нежным и влюбленным ворчанием.
Помимо подобной капризной популярности, которой ее одаривает парижская публика, Ида выискивает самых чувствительных зрителей, обладателей дешевых билетов, завсегдатаев галерки. Она прислушивается к сопровождающему ее глухому ропоту, верному спутнику на протяжении стольких лет, и измеряет по нему свою славу и истекшее время… Вечером после премьеры она медленно проезжает на машине, оставляя уличным мальчишкам достаточно времени, чтобы прижаться губами к окнам, послать воздушный поцелуй, прокричать при ее удалении краткую лестную дерзость, тогда она закрывает глаза, наслаждаясь этим шумом и шутовскими выходками, то опуская окно, чтобы лучше их расслышать, то откидывая на подушки свое озаренное триумфальной улыбкой лицо, и думает: «Сорок лет назад…»
