Патрик кивнул:
– Мисс Кей все прекрасно обустроила.
Разговор наш прервало появление крошечной, похожей на эльфа женщины лет шестидесяти с небольшим, в черном цельнокроеном платье, с короткими, черными с проседью волосами. Она энергично ударила по клавишам, взяла несколько аккордов, и в студии наступила полная тишина.
– Добро пожаловать, родители и друзья! – прощебетала она жизнерадостным сопрано, с отчетливым британским акцентом. – Если кто меня еще не знает, я – Долорес Кей, и сейчас начнется наш ежегодный летний концерт. Рассаживайтесь, прошу вас, и мы приступаем.
Она двинулась к той группе девочек, в которой находилась и Ханна, а мы с Патриком устроились во втором ряду.
– Займи для моей мамы, – кивнул он на стул рядом со мной. Глянул на часы. – Должна вот-вот прийти.
– Мама придет? – улыбнулась я. Я не рассчитывала встретиться в мире снов с кем-то из реальности. Если я увижу здесь Джоан, моя фантазия хотя бы отчасти превратится в настоящую жизнь. Сама удивилась тому, как обнадежила меня эта мысль.
– Конечно, – сказал Патрик, и словно по сигналу дверь в конце комнаты отворилась, и вошла Джоан. Вот она уже идет к нам, а я только и могу, что беспомощно таращиться.
– Что с ней сталось? – шепнула я, но Джоан уже подошла вплотную, и Патрик, вместо ответа, снова тревожно глянул на меня. Впрочем, я уже знала, знала прежде, чем вырвался этот вопрос: рак груди, вторая стадия, обнаружен два с половиной месяца назад, после того как я погнала свекровь на маммографию. Я провела большим пальцем по заживающему шраму на мизинце и подумала с тревогой: если в этом мире Джоан больна, не значит ли это, что и в реальном мире у нее рак?
Ее прекрасные серебряные волосы пропали, под небрежно повязанным красным шарфом проступает лысый череп. Сильно выпирают скулы, вся она исхудавшая, слабая.
– Привет, парочка! – Она лучисто улыбнулась нам. Клюнула меня в щеку, поцеловала Патрика в лоб и, к моему удивлению, размотала шарф, обнажив совершенно безволосую голову. – Ужас как тут жарко! – воскликнула она, вытаскивая из сумки номер «Ньюйоркера» и обмахиваясь им, словно веером. – Знаешь что, одно в этой истории с раком хорошо: летом так приятно, когда ветерок обдувает голый череп. – Подмигнув мне, она добавила: – Мы ж оптимисты.
Я продолжала таращиться, пока Патрик не ткнул меня локтем в бок.
– Джоан, – пробормотала я, опомнившись, но слова не шли с языка, я просто крепко-крепко ее обняла. Сквозь мешковатую блузу прощупывалась каждая косточка. – Ты как себя чувствуешь?
