Тем не менее, сердце продолжало биться. Поначалу. Каждое его сокращение погружало нож глубже, сильнее разрывая, больше обжигая. Кровь полилась из груди, пропитывая матрас. Капли даже пузырились в горле и душили его, после чего подступили ко рту и пролились теплом по его щекам.
«Реки», — произнес Элайджа, как в трансе. — «Льются».
Калеб. Джулиан и Томас взвыли. По собственному опыту Эйден знал, что они не чувствовали его агонию, и он был рад уберечь их от этого. Но они чувствовали остаточный эффект его ментальных мук.
«Успокойся», — сказал он себе. — «Ради них».
Но боль все не ослабевала. Ни тогда, когда он чувствовал, как с каждой каплей жизнь уходит из него. Ни тогда, когда его конечности остыли и стали настолько тяжелыми, что он не мог больше поднять их. Эйден мог бы покинуть тело в любую секунду, но хотел уберечь Томаса от боли, насколько мог. Кроме того, ему нужно было знать. Ради своего собственного душевного спокойствия ему нужно было знать, когда все кончится, и что он смог все это вынести.
Через несколько мгновений Эйден умер второй раз за день.
Несколькими минутами ранее
Старшая школа Кроссроудз
Мэри Энн уронила свой поднос на обеденный стол и устроилась напротив слишком красивой только что севшей на свое место Виктории. Рядом с ней был Шеннон, друг Эйдена с ранчо Д и М, эффектный темнокожий парень с зелеными глазами, которые напоминали ей Райли. Как-то она предположила, что это он был волком, который преследовал ее по пятам.
Рядом с Мэри Энн села Пенни Паркс, ее сногсшибательная лучшая подруга и соседка, чьи платиновые волосы, голубые глаза ярче сапфиров и бледная веснушчатая кожа порождали эротические сны многих студентов старшей школы Кроссроудз.
Обычная девчонка могла заработать комплекс неполноценности в окружении всего этого совершенства.
Виктория устремила взгляд своих голубых глаз на Шеннона.
— Вопрос. Ты видел Эйдена сегодня утром?
Шеннон только что взял большой кусок пиццы. Он жевал, когда покачал головой, затем проглотил.
— Он ушел до того, как я проснулся.
— Но ты видел его прошлой ночью? — спросила Мэри Энн.
Еще кивок.
Тогда где же он был? Что делал?
Она вздохнула.
— Так что с тобой? — спросила внезапно Пенни Викторию, меняя тему разговора. — Ты даже не делаешь вид, что ешь. Или пьешь, если уж на то пошло. Ты анорексичка? Поэтому ты такая тощая?
— Пенни, — произнесла Мэри Энн, разинув рот. Приблизительно это переводилось как «грубо!»
— Что? — спросила ее подруга, сама невинность. — Мне любопытно. Спроси любого учителя, любопытство улучшает процесс обучения.
