— Мне не нравится затея убить его. — Несмотря на то, что Элайджа тоже говорил, что это единственный выход. — Он защищает людей. — Об этом ему сказала Виктория. Но даже если бы он не знал этого, то узнал бы правду в тот миг, когда занял тело феи. Знание проплывало в его голове так же, как и тепло. Люди были подобны детям. Безответственные, дикие, но тем не менее любимые народом Фэй.
— Он убьет тебя, если дать ему шанс, — сказал Райли.
— Я знаю. — И это осознание было здесь. — Но меня это не беспокоит. — Он надеялся, что сможет о себе позаботиться.
— Он убьет Викторию, — холодно добавил Райли.
Удар ниже пояса. Волк знал, что Эйден сделает что все, чтобы защитить ее. Его руки сжались в кулаки, глаза закрылись. Его сердце колотилось в ритме стакатто, когда он обрекал другое существо на смерть.
— Хорошо. Боже, давай уже.
— Ты уверен?
Уверен, что хочет получить нож в сердце? Нет.
— Да. — Ему было интересно, умрет ли он вместе с феей так же, как умер вместе с Дмитрием? И если да, то вернется ли обратно к жизни?
«Да, ты умрешь, и да, вернешься», — сказал Элайджа, успокаивая его. — И все же ты захочешь остаться мертвым. Ты почувствуешь рану, как свою собственную.
Ладно. До свидания, спокойствие. Этой боли он и боялся до того, как вселился в принца. Он знал, что придется ранить и подчинить Томаса каким-то насильственным способом. Однако, ножевым ранением…
Ради Виктории.
— Тогда ладно, — сказал Райли, решившись.
Эйден открыл глаза и кивнул.
— Я готов.
Райли кивнул в ответ и достал принадлежавший Эйдену клинок из заднего кармана.
«Не делай этого!» — приказал Томас.
— Ты пришел без него, — сказал Эйден, чтобы отвлечься от острого, смертельного оружия, которое скоро воткнется в его грудь.
— Пока я был в комнатушке, вернулся в человеческое измерение и собрал все, что мне пригодится. — Райли пожал широкими плечами. — А потом вернулся обратно.
— Так легко?
— Так легко. — Вся беспечность и уверенность Райли исчезла, когда он неуклюже подошел, затем остановился и нахмурился. — Ты не пострадаешь, когда я ударю?
— Нет. Меня заверили, что я буду жить. — По большей части.
— Мой король…
— Не называй меня так, — огрызнулся он, и Томас шокировано ахнул.
«Король?»
Эйден снова его проигнорировал.
— Если бы был другой выход… — продолжил Райли.
— Я знаю. — Он удивился тому, насколько его опечалило, что ненависть и нетерпимость привели их к этому моменту.
Несколько минут никто из них не двигался и не говорил.
— Может быть, тебе стоит прилечь, — сказал Райли, задрожав.
