Константин Евсеевич, видимо, вспомнив кое-какие детали из биографии, прислал на свой почтовый ящик дополнительную информацию, касающуюся будущего романа. Осип Емельянович решил больше никого не привлекать к работе, и для начала принялся тщательно изучать все документы, переданные ему Фарбергом в день отъезда в Америку.
Биография у Константина Евсеевича оказалась более чем разнообразной и на редкость содержательной.
«Если использовать все эти пронзительные моменты из жизни моего главного героя, – размышлял Осип Емельянович, – вряд ли получится мармеладная книжонка, хотя замысла такового и не предусматривалось. Какое у нас поручение? Чтобы история имела счастливый конец, и как бы ни был мне ненавистен литератор-прохвост, он был прав: счастье – понятие относительное. Один с утра просыпается и, в предвкушении, ещё не открыв глаза, наперёд наслаждается пиццей, гамбургером, роллом или ещё какой буржуйской мерзостью, а другой мечтает о куске свежего хлеба и о картошке в мундире. Удовлетвори их желания, и оба будут безмерно счастливы. Или другой случай: одному новую машину подавай, а второму найти бы денег на велосипед, один о полушубке из соболей мечтает, другой – о новом ватнике. И самое главное то, что ещё не известно, кто будет счастливее, сбудься их мечты.
Да, непросто устроена жизнь. Взять хотя бы нашего Акробата, откуда такое прозвище? Был всю жизнь Митей и вдруг стал акробатом? Да нет же, просто так такие клички не прилипают. Как рассказывал один наш общий знакомый, Митя лет десять назад случайно оказался на свадьбе. Ну, оказался да и оказался, сиди молча, не выпячивайся, считай, что повезло, кто тебя со свадьбы погонит, коли ты уже за столом сидишь. Так нет же, после третьей рюмки Митя стал проявлять не соответствующую своему статусу активность – незваный гость несколько раз пытался произнести тост «за нашу невесту-овечку». Сидящий рядом гражданин тихонько намекнул ему, мол, осторожнее на поворотах, здесь поголовно присутствует интеллигентная публика и всяких вульгарных слов со стороны гостя не потерпит, особенно в отношении жениха и невесты. Намёк товарища вызвал у Дмитрия глубокое недоумение. Пропустив вовнутрь ещё пару рюмок горячительного напитка, Митя объявил соседу, что тот козёл и он ни хрена не понимает в свадебных обрядах, ибо по старинному русскому обычаю, невесту раньше называли «ярочкой», то есть овечкой.
В результате, Дмитрию пришлось отвечать двойным порционом – одновременно и за козла, и за овечку. Казалось бы, при чём тут спортивно-цирковой термин? А при том, что, когда Митю вывели из-за стола и, уводя за дом, стали через рубаху вести подсчёт его рёбер, он вырвался из рук конвоиров и запрыгнул на дерево, да так ловко, что один из сопровождающих присвистнул и, произнеся не слишком широко употребляемое слово, добавил «акробат». А акробат тем временем попытался влезть по дереву ещё выше, но, видимо, крепость домашнего самогона не соответствовала российским ГОСТам, и Дмитрий, неожиданно потеряв равновесие, свалился прямо в руки преследователям.
