Зрители необычного представления, пожалев самодеятельного артиста, прекратили подсчёт рёбер историка русских свадеб и решили ограничиться простым выдворением нахала. Погулять до конца Дмитрию в тот день не удалось, но зато покинул мероприятие целым и невредимым, да ещё и с приличным псевдонимом.
И вот как тут думать – посчастливилось Мите или нет? Мне кажется, очень – могли ведь рёбра не только пересчитать, но и… Страшно даже подумать».
Устав под вечер возиться с бумагами, Брамс всерьёз задумался о визите к жене. Дарья по его просьбе подготовила костюм кофейного цвета, в мелкую полоску рубашку, кожаный ремень, баснословно красивый галстук.
– Дашуль, – пощупав галстук, удивлённо произнёс Осип Емельянович, – тебе не кажется, что он какой-то странный? – Брамс даже не заметил, как перешёл с домработницей на «ты».
– Странный-странный, – улыбаясь, согласилась Дарья, – читайте, что тут написано? – она перевернула галстук и прикоснулась указательным пальцем к шёлковому ярлычку, – видите? Kiton Green Cashmere-Silk!
– Мне это ни о чём не говорит, – честно признался Брамс и уныло улыбнулся. – Ты знаешь, я сроду не носил галстуки, но сегодня у меня такая необычная встреча, что… ну, в общем…
– Встреча в галстуках! – воскликнула Дарья.
– Да, – кивнул Осип Емельянович.
– Отлично, – сказал Дарья и добавила: – Эта надпись гласит, что у вас один из лучших галстуков в мире. А странный на ощупь он потому, что сейчас мода на вязаные галстуки. Этот сделан из кашемира и шёлка. Нет, вы только посмотрите, – Дарья приложила аксессуар к своей груди, – какая прелесть.
– Красиво, не спорю, – подтвердил Брамс, – но как-то неловко…
– Ничего неловкого тут нет, – сказала Дарья, – Константин Евсеевич поручил мне заниматься вашим гардеробом. А он, уж поверьте мне, знает толк в аксессуарах. Теперь это всё ваше. Не переживайте. Вы ещё увидите, там, – она кивнула в сторону шкафа, – потрясающие вещи. Сегодня морозно, потому рекомендую вам меховую шапку.
Надев тёплую шапку и очки, Осип Емельянович бродил по вечерней Москве, пока та не превратилась в Москву ночную. Домой Брамс возвращался грустным – он так и не решился, стоит ли наведаться к жене. С одной стороны, он настроился даже на отлуп от жены. С другой – его обуял какой-то чудовищный страх. Ему казалось, если жена откажется от воссоединения, то это всё – конец и крушение всех надежд. Но было ещё обстоятельство, по которому этот процесс мог затянуться – Осип Емельянович не знал нового адреса проживания семьи.
