Все это время крестный отец держал младенца на вытянутых руках, не зная, что и делать: прерывать крещение - нельзя, но гадюки имеют обыкновение ядовито кусаться. Когда же змеи повисли безжизненными шнурками, он скоренько макнул Добрышу еще два раза.
- Во имя Отца, и Сына, и святаго Духа, - сказал креститель и повернулся к отцу.
Тот двумя резкими рывками вырвал обвисших гадов из рук своего сына и швырнул их далеко в лес. Но далеко те не улетели, зацепились за березовый сук, завязались узлами и поникли.
Только после этого мокрый Добрыша заплакал. Мать осмотрела свое чадо, но следов укусов не заметила.
- Прямо, как Herra Koleus в молодости, - прошептал крестный.
Да, был такой подвиг у Господина Холода (таков перевод с финского упомянутого имени, примечание автора) в младенчестве. Геркулес, северный богатырь, известный позднее, как Санта Клаус, Дед Мороз, начал свою одиссею (напомню, что это означает - путь Одина, примечание автора), задушив змей в своей колыбели.
- Отправится, того гляди, к Рипейским горам, когда подрастет, - вздохнул отец, а мать на него шикнула с негодованием.
- Чего блажишь! Незачем ему туда идти: сам ведь знаешь, никто уже на горе не висит! Некого освобождать.
Действительно, минуло уже то время, когда висел на скале прикованный Праметар (pra - усиление слова "metar" - созидатель, на руническом санскрите, примечание автора), от этого-то и пошло название у всех гор (ripustaa - подвесить, в переводе с финского, riputan - в переводе с ливвиковского, примечание автора). Расплачивался он за свой проступок печенью (maksa - в переводе с ливвиковского, примечание автора), которую клевал орел, каждый день прилетающий, как верили в Пряже, с недалекого от них Коткозера (kotka - орел, в переводе с ливвиковского, примечание автора). С той поры-то и повелось поминать всуе печенку, когда выяснялось людьми, сколько же придется заплатить (maksaa - заплатить, в переводе с финского, примечание автора).
Но от освобожденного Праметара, иногда прозываемого Прометеем, осталась лишь гигантская тень, раскинувшая руки на самой северной скале возле бездонного озера, куда люди и приближаться-то побаиваются (см также мою книгу "Не от мира сего 1" про ковчег и Ловозеро, примечание автора).
Так и начали Добрышу звать в Пряже "Геркулесом" но потом это прозвище само по себе от него отклеилось. Уж больно небогатырская внешность у него оказалась в детстве, ни намека на мужественность:
