— Ну не скажи! — возразил мне Толик, и возмущенный продолжил:
— Сколько мы сделали за такое короткое время, еще столько ни кто не умудрялся сделать!
Видя, что он уже закипает, я решила переменить разговор на другую тему, споры мне порядком надоели, и сказала ему:
— Послушай, «профессор», что-то уж очень есть захотелось?! А тебе?
— Вот с этим я полностью с тобой согласен. Есть и в самом деле уже очень хочется. Пошли, что-нибудь вкинем в рот? — согласился на этот раз со мной Толик.
Пока я по-быстрому готовила еду: резала первую появившуюся на огороде зелень на салат, грела воду для чая, поставила варить картошку (она чищенная и залитая водой стояла с утра в кастрюле и ждала своего часа), Толик включил телевизор, еще и, пытаясь оправдываться, заговорил:
— Хочется узнать последние новости в мире… Люба! Бегом сюда!
Зная уже, что сильных эмоций мой сосед никогда не выказывает, это бывают очень редкие случаи и, поэтому игнорировать их никогда нельзя, я вскочила в комнату с вопросом:
— Что случилось?
— Вот, смотри!
Телевизор показывал видеокассету, которую год назад мы записывали с Мишей, чтобы доказать наше открытие комиссии. За год о нас никто не вспомнил. И вот!!!
— Вот это, да! — сидел и восхищался перед телевизором Толик. За кадром в это время кассету комментировал голос Миши:
— Эта пластина получила название по фамилии первооткрывателя, или первооткрывательницы, потому что это женщина.
Я затаила дыхание, но фамилии не называть у него все-таки хватило ума. И я вздохнула с облегчением.
— Ну и ну! — продолжал восхищаться Толик.
— Да, согласилась я с ним, — как это его пропустили на телевидение с таким материалом? Фантастика! Потому что, если послушать со стороны, то это бред сумасшедшего! Видимо у него большие связи там, что люди не побоялись потерять из-за него работу?
А телевизор продолжал вещать:
— Вы увидели материал еще об одном из неожиданных и непонятных человеку открытий происшедших год назад в нашей стране! Ждем ваших отзывов по этому материалу. До свидания! Пишите нам! А наша передача подошла к концу.
И после этого пошла реклама.
— Пошли есть! — позвала я Толика, еще не соображая: радоваться мне этой новости или расстраиваться? Ведь еще неизвестно, чем это «сенсационное» заявление кончиться?
Но Толику уже видимо, перехотелось, есть, потому что он, не слушая меня, все продолжал восхищаться увиденным.
— Да пошли, наконец, есть, — не зная почему, разозлилась я на него.
— Ты чего? — удивленно уставился он на меня.
