(14 февраля 1894 г.).
«Отчего это у Достоевского всегда выводятся люди не как все, а какие-то необыкновенные, не то больные, не то сумасшедшие, а вместе с тем их чувства и мысли так нам знакомы и близки?» (19 февраля 1894 г.).
«Начал читать творения св. Тихона Задонского. Помню, как покойный Ф. М. Достоевский напал на кого-то в свете за незнакомство с писаниями этого святителя» (20 марта 1896 г.).
Может быть, особая любовь к творчеству Достоевского объясняется тем, что сам великий князь характером был схож с одним из любимейших персонажей писателя — князем Мышкиным?..
Узнав, что великий князь пописывает стихи, поэт Яков Петрович Полонский зашел как-то в Мраморный дворец, расписался в книге визитов и просил передать хозяину первый том нового издания своей поэзии. Константин Константинович решил познакомиться и с этим стареющим поэтом, пригласив его на обед. Завязалось знакомство, которое, правда, не перешло в восторженную дружбу, как с Афанасием Фетом или Аполлоном Майковым.
В начале 1887 года Полонский написал великому князю длинное письмо, рассказав, как кто-то ему назвал Константина Константиновича дилетантом, вторым из царского рода, после Екатерины II, занимающимся литературой, чтобы убежать от скуки. Полонский заверял, что он бросился в спор, доказывая, что великий князь — настоящий поэт.
«Это письмо согрело меня и обрадовало» (21 января 1887 г.).
Константин Константинович тотчас послал угодливому поэту свою первую книгу.
«В вашей книге много прекрасных стихотворений, если даже и приложить к ним мерку моего идеала, — писал в ответ Полонский. — Но немало и таких, которые никак не могут вполне удовлетворить меня, кажутся экспромтами или набросками, без отделки».
Яков Петрович особо похвалил «Псалмопевца Давида», «Из Апокалипсиса» и еще несколько стихотворений.
Тут как раз подоспел подходящий случай поблагодарить автора доброжелательного разбора книги.
К.Р. — Полонскому
на пятидесятилетие его писательской деятельности 10 апреля 1887 года
Незабвенных поэтов бессмертную лиру
Унаследовал ты, о певец!
Ты ревниво и свято сберег ее миру
И стяжал себе славы венец.
В чудных струнах будила волшебные звуки
Вдохновенная песня твоя,
То врачуя сердец сокровенные муки,
То веселье и радость лия.
Лишь во имя того, что светло и правдиво,
Что волнует восторгами грудь,
Лишь во имя добра ты всю жизнь терпеливо
Свой тернистый прокладывал путь.
И за то, что завет тех певцов незабвенных
