Уиберг поставил свою старую машину в сторонке и нашарил в кармане куртки
заготовленный агентством "Ассошиэйтед пресс" некролог, бумага чуть слышно,
успокоительно зашуршала под рукой. Вынимать ее незачем, он уже выучил некролог
наизусть. Именно эти гранки, доставленные почтой неделю назад, и заставили его
пуститься в путь. Некролог должен появиться почти через год, но в печати уже
сообщалось, что Дарлинг болен, а это всегда неплохой предлог — в сущности, им
пользуешься чаще всего.
Он вылез из машины, подошел к огромной, точно у сарая, парадной двери и
постучал; открыла чистенькая, пухленькая, румяная девушка, судя по платью
горничная. Он назвал себя.
— Да-да, мистер Уиберг, сэр Эдмунд вас дожидается, — сказала она, и по
выговору он сразу узнал ирландку. — Может, хотите обождать в саду?
— С удовольствием.
Очевидно, эта девушка служит совсем недавно, ведь знаменитый писатель не
просто дворянин, но награжден орденом "За заслуги"[3], а значит,
его надо величать куда торжественней; впрочем, по слухам, Дарлинг равнодушен к
таким пустякам и уж наверно даже не подумал бы поправлять горничную.
Она провела гостя через просторную столовую, где дубовые балки потолка низко
нависали над головой, а очаг сложен был из самодельного кирпича, отворила
стеклянную дверь в глубине, и Уиберг оказался в саду. Сад размером примерно в
пол-акра — розы, еще какие-то цветущие кусты, их огибают посыпанные песком
дорожки, тут же несколько старых яблонь и груш и даже одна смоковница. Часть
земли отведена под огород, в уголке под навесом высажены какие-то растеньица в
горшках; от дороги и от соседей все это заслоняют плетень из ивовых прутьев и
живая изгородь — стена вечнозеленого кустарника.
Но любопытней всего показался Уибергу кирпичный флигелек в глубине сада,
предназначенный для гостей или, может быть, для прислуги. В некрологе сказано,
что тут есть отдельная ванная (или туалетная, как до сих пор деликатно
выражаются англичане из средних слоев); в этой-то пристройке Дарлинг писал
свои книги в пору, когда с ним еще жила семья. Вначале у домика была
островерхая черепичная крыша, но ее давно почти всю разобрали, чтобы
оборудовать знаменитую маленькую обсерваторию.
"Здешние края не слишком подходили для астрономических наблюдений, даже когда
самого Дарлинга еще и на свете не было, — думал Уиберг, — а впрочем, наверно,
Дарлинга это мало трогало. Он любитель наук (однажды назвал их "лучшим в мире
спортом для созерцателей") и свою обсерваторию построил не для настоящих
изысканий — просто ему нравится смотреть на небо".
