мне было нечего, я достал носовой платок, молча перевязал один глаз и сделал ход
Е-2 – Е-4. Фефер пересел на свой топчан, зашуршал газетами и запел: «Приморили,
падлы, примори-и-ли…» Спиваков хоть и блажил, но за доской следил зорко, а я не
мог сосредоточиться и начал быстро проигрывать. Тем не менее, он начал меня
хвалить гекзаметром: – «О, юноша бодрый и жизнью вполне довольный, у вас
стратегическое мышление, вы думаете вперёд ходов на десять, верно я говорю?» –
Чем больше я давал зевака, тем выше ставил он мои способности.
«Если будет что-нибудь про Казахстан, – попросил я, – не пропустите,
Александр Семёнович». – «У них там единственное приличное место, – Карлаг», –
сказал Спиваков и срубил у меня фигуру.
Фефер начал политинформацию: «Назым Хикмет вернулся из Болгарии, где
видел портреты Сталина на каждой стене, слова Сталина в каждой книге, любовь к
Сталину в каждом сердце». – «Он порядочный человек,– решил Спиваков. – Хотя и
турок. Он везде видит того, кто его вызволил из тюряги. Меня бы так». – «Цветное
фото в «Огоньке» – продолжал Фефер – На горе вблизи Улан-Батора из камня
надпись: «Да здравствует великий Сталин». – «Избавь меня от своего холопского
восторга!» – закричал Спиваков.
Я смеялся, без меня они сидели бы и сопели угрюмо и сосредоточенно, а тут
появился зритель и возможность почитать газеты.
«Женя, твой земляк в «Литературке», Мухтар Ауэзов: «Некоторые
товарищи доказывают, что казахский литературный язык оформился в недрах
одного только Северо-Восточного Казахстана, где протекала творческая жизнь
Алтынсарина и Абая. Но это ошибочная точка зрения, будто язык районов Алатау и
Сырдарьи только диалекты». Ты что-нибудь понимаешь?» – «Всё понятно,
Александр Семёнович, Казахстан великая страна, пять Франций как минимум. Язык
восточных жителей отличается от языка южных, они спорят, и Ауэзов старается
объединить казахов. Он родственник Абая, просветителя на уровне Вольтера или
Дидро». – «Скажи-и-те, пожалуйста-а, – пропел Спиваков тонким голосом. – Шах!
– и шандарахнул по доске так, что в ушах зазвенело. – Кончайте, мать-перемать,
нацменский заговор!»
«На открытом собрании Союза советских писателей обсуждалась статья в
«Правде», – продолжал Фефер. – Под каким названием, Спиваков?» – «Против
жидов в нашей литературе». – «Конгениально: «Против рецидивов
