Федька замолчал, отвернулся в сторону.
— То-то я замечаю, смотришь ты на него… — начал было Алеха и не кончил, зло сдвинув брови, сказал: — Да, брат, на бабу никогда нельзя надеяться.
— Смотря какая баба.
— Стой, Федька! — вскрикнул вдруг Шарганчик, оживляясь. — Да что это ты, мать твою так! Да помнишь, как бывало… Плюнь! Законы знаешь? Отдай парня отцу.
Он близко придвинулся к другу, заглянул в глаза ему. Федька улыбнулся жалкой, бледной улыбкой и опустил голову.
— Не могу я, Алеха… Да и не сделаешь этого — ведь девять лет прошло.
— Ну, а ты все-таки не унывай, что-нибудь придумаем…
— Что тут придумывать? Развестись, скажешь, из-за этого? Ее загубить?.. Да и мое житье без бабы тоже незавидное будет.
— Найдешь другую.
Федька не ответил и, помолчав, сказал горько:
— Пятнадцать лет жил, надеялся, считал за жену…
— Вот что, — опять встрепенулся Алеха, — ты знаешь, махни рукой на все да береги свое здоровье! Забудь все, ей-богу!.. Ну мало ли что бывало? На позиции-то, поди, тоже не жил святошей…
Вспомнил Федька фронт, девиц, ночные встречи, вечеринки по деревням.
— Всяко бывало…
— Ну вот… А другого тут ничего не придумаешь. Верно?
— Верно.
— Вот то-то, давно бы надо сказать. Ум хорошо — два лучше… Надо тебя, брат, расшевелить… Что ты теперь все дома сидишь? На народе-то поваднее. Приходи сегодня к Николе сидеть.
— Ладно, — ответил Федька, и в голосе его уже не было прежней горечи.
…Любили мужики проводить длинные осенние вечера у Николы — в разговорах о деревенских новостях и нуждах, в рассказах о всякой всячине коротали время… Федька пришел, когда все были уже в сборе — не хватало только Архипа, да вряд ли его и ждали сегодня: уж больно здорово ругались они с Николой на пожне.
— Плешивый пришел, — приветствовал Федьку Конь. — Начальство лешево, комиссар!.. Вот бы, ребята, кому ноги-то обломать, не носил бы черт по солдаткам от своей бабы. Вот наказанье-то в деревню послано! Того и гляди, под носом напроказит. Недаром у нас в деревне ребятишек много… Навалить бы всех на плешивую голову, — на, мошенник, корми! Начальник тоже… Этот начальник не только мужиков, и баб улюботворит.
Мужики смеялись, вставляли кой-что от себя, и, не успевая отвечать им, чувствовал Федька, как тает в этом родном кругу вся печаль его.
Неожиданно, кряхтя и ругаясь, ввалился в избу Архип.
— Я у тебя, у прохвоста, на крыльце чуть голову не сломал. Отсохли руки поправить-то!
— У меня не крыльцо, а слопец, — примиряюще ответил Никола, — как зашел, так и с катушек долой.
