Он назвал серию.
— И у меня тоже! — крикнул оторопевший Носарь.
Многие стали рыться в кошельках.
— Больше нет у тебя? — спросил у Федьки Игнат.
— Чего нет?
— Да этих, билетов-то?
— Есть, хочешь — бери.
Затем Федька перешел на другое, поговорил о многополье, о том, что везде идут поверстки… В компании Куленка насторожились.
— Конечно, ребята, — продолжал Федька, — если правду говорить, деревня у нас дружная. Ведь только так говоришь, а кто хочет работать — у всех земля есть.
— Знамо, так, — подхватил Носарь.
— Мне думается, если посчитать у всех поровну, лишка ни у кого нет.
— Конечно, — вставил Гиря.
Кой-кто из бедноты с удивлением посмотрел на Федьку.
— Так что, пожалуй, можно бы и не делить, — закончил он.
— Зачем делить? — заторопился Гиря. — Теперь небось сам видишь, что неладно тогда кричал. Давай вот, иди сейчас на мой повыток, я у любого беру!.. Узнаете, как мягко досталось.
— Поработали бы на нашей земле, узнали бы, — с горечью сказал Куленок. — Ей-богу, ребята, не жалко, хоть сейчас делите!
— Делить, землю переминать ни к чему, — сказал Федька.
— Да ведь нам не страшно! — выкрикнул Носарь. — Мы от общества не прочь!
— Ты что, Федюк, не с ума ли спятил? — удивленно спросил Нософырка, мужичок такой маленький, что его, казалось, можно было бы зажать в горсть.
— А что? Федька правду говорит, — высунулся Никола Конь, которому Жиженок уже несколько раз наступал под столом на ногу, — работать нужно!
— Вот это верно, — одобрил Николу Куленок.
— Не только землю, и покос делить не нужно бы, — добавил Конь. — Все равно никому больше не достанется.
— Покос делить — траву терять, — сказал Гиря.
— Вот-вот…
— Так что, братцы, — начал опять Федька, — не худо бы остаться как есть, без канители… Да только дело вот в чем — везде и всюду давно уже поверстали, а мы еще так, по-прежнему… Конечно, нам-то что! Не делить — ладно, и делить — друг друга не обделим. Как, братцы, ведь все равно?
— Пускай люди верстают, — дрогнувшим голосом заговорил Гиря. — Дураку закон не писан. Ведь силком не заставят, власть на местах.
— Это понятно… А все-таки, братцы, чтобы от людей не отставать, мы, я думаю, разделим.
Потемнел Куленок, прикусил губу Семен. Архип приготовился рявкнуть, но, видимо, долго не находил что сказать.
— Так что, граждане, кто за коренной передел, подними руки.
Кучка человек в десять осталась сидеть неподвижно, весь же сход, как один, взмахнул руками.
— Вот это я понимаю, вот это деревня!.. Давай, ребята, напишем протокол? Ладно ли?
