— Ущипни меня, — попросил он. — Чувствую, что засыпаю. На автостраде будет лучше.
Она с силой сжала ему руку. Выехали на широкий проспект, надолго остановились у светофора. Город источал запах дыма и раскаленного металла. Они увидели указатель, сообщавший о приближении к автостраде, но перед ними тянулись десятки машин, за которыми отсвечивала Рона. Еще немного терпения. Немыслимо, чтобы полиция вздумала устраивать проверку при таком движении. Невозможно остановить поток лавы, огромную массу материи, всем своим весом продвигавшейся вперед. Единственная опасность — столкновение, какой-нибудь неудачный удар сзади, который мог бы пробить багажник. Это место у «ДС» довольно слабое. Поэтому Рене не отрывал глаз от зеркала заднего вида, а при торможениях на педаль нажимал очень осторожно. Машины шли теперь бампер к бамперу. Гигантская колонна достигла наконец автострады и там распалась, разделилась на части. Рене осмотрительно пристроился между «ЖС» и «Пежо-304», не вылезая в набиравший скорость левый ряд. Было четыре часа. От реки отражались ослепительные лучи света, а Ардешские горы на другом берегу казались вырезанными из жести.
— Думаю, проскочим, — сказал Рене.
Проскочим! Да он не понимает, что говорит. Или, скорее, помимо воли смотрит на вещи извне, как посторонний наблюдатель. Ему-то ничто не угрожает! Ему не придется отвечать на вопросы полицейских. В Париже он снимет номер в гостинице и будет ждать развития событий. Время от времени будет звонить: «Ну как? Держишься?» Пока ее терзают инквизиторы, он побудет в сторонке. «Зачем она нужна, любовь? — думала Флоранс. — Как будто можно сменить шкуру». На прогулочной скорости с трупом в машине они двигались по дороге, которую туристические путеводители называют живописной. Муж в багажнике! Любовник за рулем! Все это настолько нелепо! Ей даже приходилось делать усилие, чтобы осознать, что это происходит именно с ней. Она чувствовала себя одновременно в центре драмы и в стороне от нее. Она начинала понимать, почему находят успокоение в безумии. Но у нее этого шанса не будет. Она вынуждена идти вперед. Она — как те проклятые женщины, которых раньше на повозках возили к костру. Проехали развязку Роман-сюр-Изер. Справа над дорогой возвышались виноградники, на которых работали крестьяне в широкополых соломенных шляпах. Стоит только перейти эту бетонированную полосу, и окажешься в мире безмятежной природы. Но у автострады свои законы. Она — как государство в государстве. Без визы из него никому не выйти.
