Лейтенант втянул ноздрями воздух. Уже пахло дымом человеческого жилища.
— А что, душа Нахимов, не испытать ли нам сию гишпанскую фортецию на готовность к бою? — вдруг повернулся Завалишин к мичману и озорно ему подмигнул. Настроение у него было превосходное.
Нахимов весело усмехнулся в ответ:
— Это как понимать изволите? Штурмом брать будем? А каторгу отбывать станем здесь же?
— А чего, здесь можно и каторгу, — весело рассмеялся Завалишин и повернулся к браво шагавшему строю:
— Барабанщик — дробь! Отря-я-я-д! В шеренгу-у-у стройсь! Запевала!
Сонную тишину округи рассекла сухая барабанная дробь и звонкий молодой голос затянул: «Гром победы, раздавайся, веселися, храбрый росс…»
Выше взметнулся Андреевский флаг…
* * *
Старик-караульный дремал, пригретый солнышком и убаюканный собственным философствованием. Ему снилось, как он в молодости шел в атаку под барабанную дробь, как было и страшно, и весело, и как очень хотелось по нужде. Поэтому первые несколько секунд старик думал, что он все еще дремлет. На фоне закатного солнца под развевающимся флагом на него шла в атаку вражеская пехота, воздух разрывала барабанная дробь и… и как тогда, опять хотелось по-большому… Дремоту как рукой сняло. Трубка выпала у него изо рта. Старик не мог поверить своим глазам. Над развернувшимся в боевое каре неприятельским отрядом развевался российский флаг! Караульный попытался вскочить, но запутался в ружейном ремне и чуть не упал. Желудок, предатель, как будто только этого и ждал. Воспользовавшись тем, что внимание на секунду оставило солдата, живот издал предупредительный звук, протяжный и фыркающий, и вывалил все свое содержимое прямо ему в штаны.
За долгие годы службы солдат хорошо усвоил две вещи: первое — что коричневыми армейские штаны делали неслучайно, и второе — что бежать лучше в том же направлении, что и неприятель, только гораздо быстрей! Что старик и исполнил, широко выкидывая ноги в разные стороны. К его чести, при этом он попытался закрыть за собой ворота. Но, то ли створки были тяжелые, то ли петли осели и были не смазаны, да только ничего у него не вышло. В конце концов, бросив это занятие, солдат прибегнул к старому, веками проверенному и положительно зарекомендовавшему себя способу сторожевой службы. Набрав в легкие воздух, он изо всех сил заорал: «Караул!»
Вопли старого солдата особого впечатления на гарнизон миссии не произвели. Ветераны, на всякий случай прихватив старые ружья и копья, скорее с любопытством столпились у ворот.
