На следующий день Изюмка сразу побежал к Леве. Лева заулыбался ему навстречу и с гордостью показал уже готовый плакат, написанный красной масляной краской на обороте фанерного листа с предупреждением: «посторонним вход воспрещен!». Внизу, под объявлением, Лева нарисовал смешную красную лошадь с задранным кверху хвостом. – «Здорово!» – восхитился Изюмка.
Они вместе оседлали Звездочку (Изюмка подавал Леве разные вещи с незнакомыми, но очень красивыми названиями). А потом Изюмка покормил ее булкой и сахаром, чтобы она к нему привыкла.
«Ну, поехали!» – сказал Лева и отошел в сторону. Изюмка потрепал Звездочку по теплой морде, выпрямился и изобразил на лице бодрую улыбку. Люди, проходящие мимо, равнодушно или с удивлением оглядывали маленького мальчика, держащего в поводу коренастую мохноногую лошадку, но не останавливались. Лева, прислонившись к тополю, насвистывал: «Кавалергарда век не долог…»
Изюмкина улыбка начала уже тускнеть, когда вышедший из проходной зоопарка малыш потянул свою дородную маму прямиком к Звездочке. – «Мама! Я хочу теперь на этой, на большой лошадке покататься!» – требовательно пропищал он, и Изюмка понял, что он только что катался на пони. – «Ну хватит тебе, хватит…» – попробовала урезонить его мать, но мальчик топнул толстенькой ножкой, обутой в дутый сапожок, и повторил: «Хочу!» – Мама опасливо взглянула на Звездочку и недоверчиво – на Изюмку. – «А она не сбросит?» – подозрительно спросила она.
«Самая смирная лошадь на свете!» – бойко ответил проинструктированный Левой Изюмка. – «Ну смотри… А куда катаешь-то?»
«Вон, до конца аллеи и назад.» – Мама взглянула на свое чадо и, вздохнув, подхватила его подмышки. – «Ладно, держи ее, я его закину… Садись, садись, Миша, и не елозь, пожалуйста, за повод держи… Вот так!» – Гордый собой, Миша утвердился в седле, Изюмка подобрал поводья и прищелкнул языком, как учил его Лева. Звездочка послушно тронулась с места. Мама шла рядом и бросала на Мишу тревожные и любящие взгляды.
Когда они вернулись и довольный Миша сполз с седла прямо в объятия мамы, возле объявления уже стояло три человека – усатый важный дядя с маленькой белокурой дочкой и тоненькая голенастая девочка в клетчатом пальто, года на три старше Изюмки. – «Ты, что ли, катаешь?» – удивился папа. – «Да, я! – важно подтвердил Изюмка и, достав левин кошелек, добавил. – 50 копеек.» – «Обдираловка!» – проворчал папа, вытаскивая бумажник, а клетчатая девочка разжала кулак и протянула Изюмке три влажные монетки. – «Пятнадцать, пятнадцать да еще двадцать – это сколько же будет? – подумал Изюмка и мысленно махнул рукой. – А ладно! Авось не обманут!» – «Садись!» – сказал он девочке, ссыпая монетки в кошелек, но тут вмешался папа: «Позвольте, мы раньше стояли!» – решительно сказал он, взгромоздил на седло дочку и протянул Изюмке зеленую трешку.
