Ради правдоподобия версии о заговоре, в стан заговорщиков втащили девятнадцатилетнюю дочь рабочего-коммуниста, комсомолку активистку, делопроизводителя секретно-оперативного отдела ГубЧК Е. Носыреву. Ее обвинили в выдаче заговорщикам секретных сведений. Но когда? Кому? Какие секреты она выдала? – осталось загадкой, кроме того, что она якобы сказала Козину: – «пред ГубЧК и губпродкомиссар (Студитов и Инденбаум) выехали в Ишим подавлять восстание». Вот и весь секрет. Но и этот «факт» Козин не подтвердил. Следователь оставил без внимания письменную просьбу Носыревой о встрече со своим начальником Бойко (членом тройки) и заявление отца Носыревой. Недосуг было разбираться.
18 февраля, на седьмой день после ареста «заговорщиков» судила тройка в составе Студитова (председатель тройки). Бойко и Петрова, в присутствии и с участием ответственного (первого) секретаря губкома партии Аггева и председателя губисполкома Новоселова. Оба тоже подписали приговор.
17 человек приговорили к расстрелу, из них 8 в возрасте 18 – 20 лет. 4 марта 1921 года приговор приведен в исполнение.
Что же произошло на самом деле? А вот что...
Арестовано было 39 человек, допрошены все 39, а в «Заключительном акте» и в приговоре оказалось лишь 38. Нет фамилии самого яростного агитатора-заговорщика Д. Т. Львова. Он – не помер. Не сбежал. Его с миром отпустили потому, что он – провокатор. По заданию ЧК Львов подбивал, агитировал, увещевал знакомых парней «сплотиться, помочь восставшим крестьянам», докладывая ЧК о каждом шаге сколоченного им «кружка». И на последнем собрании 10 февраля за несколько часов до ареста провокатор Львов фантазировал, как бы можно было «захватить город». «Вот бы... Если бы... Кабы...» На этом последнем собрании Львов упорно подзуживал кружковцев выступить в поддержку несчастных крестьян. Он же и сказал: – «Давайте завтра, а? Он начертил и план переворота». Потом сбегал в ЧК, «постучал», и несколько часов спустя «заговорщиков» арестовали.
Никакой реальной подготовительной работы к перевороту не велось и об этом нет ни слова в деле № 465. Ни о связях с белогвардейцами или эсерами, ни о контактах с повстанческими штабами, ни о переговорах с недовольными горожанами. На что же могла рассчитывать горстка (12 – 15 человек) молодежи, намечая контрреволюционный переворот на вечер 11 февраля? На помощь восставших крестьян, которые к тому времени должны заполонить Тюмень, – отвечает следователь Максимов. Но если бы повстанцам удалось заполонить Тюмень, они без лобановских заговорщиков завладели бы и ЧК, и вокзалом, и оружейными складами.
