Во Франции якобинская республика, коронация Наполеона Бонапарта, реставрация Бурбонов, революционные конвульсии, установившие правление граждан, Вторая республика, Вторая империя — все эти бесчинства возвысили одни семьи и низвергли другие. Романы Бальзака и Золя показывают классовое брожение Франции XIX века. Были созданы новые термины — выскочка, нувориш, парвеню для характеристики различных наглых, нанористых, раздражительных людей и их недавно обретенного богатства. В Соединенных Штатах дела обстояли по-другому, нация была основана всего лишь в 1776 году, и, даже спустя сто лет, ее штаты находились еще в зачаточном состоянии. Там, как написал Джозеф Эпштейн, «практически все богачи должны быть нуворишами, все являются выскочками, и каждый считает себя парвеню. В первые десятилетия своего существования, практически все Соединенные Штаты были вовлечены в одно огромное восхождение по социальной лестнице». Снобизм в Америке подразумевал придумывание, насаждение, почитание, радость от различий, разделяющих людей.
Чувство превосходства семьи Гуггенхайм по отношению к другим людям прославлялось преданным семейным летописцем, но именно жена Астора довела до совершенства, укрепила и претворила в жизнь снобизм в Нью-Йорке XIX века. Классовое сознание, классовая дискриминация, классовое соперничество занимают немаловажное положение в истории «Титаника».
Внук Джона Джекоба Астора I Уильям Астор был отцом четырех девочек, перед тем как в 1864 году у него родился сын — Джон Джекоб Астор IV, «Полковник Джек» с «Титаника». После того как у них, наконец, появился наследник, он и его жена Кэролайн какое-то время жили раздельно. Он отправился греться под теплым солнцем Флориды, а она мужественно осталась в Нью-Йорке. Когда в 1861 году разразилась американская Гражданская война, в Соединенных Штатах предположительно было три миллионера; но после 1865 года эта цифра увеличилась, и к концу столетия их было уже около 4000. Новые светские лидеры Нью-Йорка были богаче и самонадеяннее, чем их коллеги в районе Бостона Бэк Бэй или же в престижном районе Риттенхаус в Филадельфии. Раздраженная тем, насколько разнородны богатые люди, Кэролайн Астор определила, что самые богатые люди нью-йоркского общества должны быть защищены от хвастливых денежных мешков, коррумпированных дельцов и бесстыдных обывателей, которые теперь вездесущи. В 1879 году Генри Джеймс охарактеризовал свою родину следующим образом: «Соединенные Штаты это страна без правителя, без суда, без дворянства, без армии, церкви или духовенства, без дипломатической службы, без живописных сельских пейзажей, дворцов, замков или загородных имений, без руин, литературы, романов, без Оксфорда или Кембриджа, соборов или заросших плющом церквей, без сельских домиков, обнесенных забором, и деревенских таверн, без политического общества, сельских джентльменов, без спорта и охоты на лис». Но в Соединенных Штатах были Позолоченный век и Кэролайн Астор. «Золото — повсюду, — вспоминает эту эпоху дочь одного банкира. — Оно украшало дома людей, ставших миллионерами за ночь, которые как можно скорее пытались забыть, что когда-то были бедными и беззвестными. Они культивировали свое баснословное богатство настолько сильно, что сами часто были в замешательстве от собственного великолепия». Кэролайн Астор была полна решимости поставить каждую выскочку, каждого богача Позолоченного века на место. Покинутая мужем, в это время развлекавшимся на своей яхте с многочисленными актрисами, она диктовала свою социальную волю, подобно царице, поддерживаемой божественным правом королей и полками кирасиров с обнаженными мечами. Она выделила из населения Нью-Йорка категорию людей, получивших название «Четыре сотни», это были члены семей, вхожие в ее дом, и тем самым освободила оставшийся миллион жителей города от любых притязаний на то, чтобы быть причисленными к приличному обществу (население Нью-Йорка к тому моменту составляло 1,5 миллиона человек в 1890 году, и 3,4 миллиона — к 1900-му). Миссис Астор назначила Уорда Макалистера на должность управляющего ее протоколом. Макалистер — медлительный денди, заработавший деньги в качестве адвоката во время золотой лихорадки в Калифорнии, научившийся подражать манерам европейской аристократии во время поездок на курорты. Он характеризовал себя как организатора импровизированных пикников в Ньюпорте. Одна дама, входящая в «Четыре сотни», описала его следующим образом: «Он читал книги по геральдике и рангам, изучал традиции каждого европейского двора. Он получал удовольствие от форм и церемоний, его культ снобизма был настолько пылким, настолько искренним, что от него веяло благородством, он стал практически религией. Ни один благочестивый священник, наверное, никогда не посещал свою паству с большим благоговением и преданностью своему делу, чем это делал Макалистер, когда по вечерам в понедельник объезжал свои ложи в театрах. Он со всей серьезностью выслушивал планы предстоящих вечеринок, давал советы, кого следует пригласить, а тем временем его внимательный взгляд падал на соседние ложи и замечал вновь приехавших, их собеседников, а также то, на чем именно они приехали». Макалистер оставался визирем миссис Астор до того самого момента, пока не опубликовал смешной, несерьезный томик своих воспоминаний, что привело к его немедленной и безжалостной отставке.
