Чтобы не дать себе думать об этом, приходилось изо всех сил улыбаться, шутить, галантно подавать руку и открывать двери, между делом то тут, то там раскидывая антенны-передатчики. Сигнал от них с трудом пробивался сквозь горную породу, толщу земли и железные стены, но если удастся собрать всю сеть, то он сможет многое.
— Спасибо за экскурсию. Довольно познавательно с исторической точки зрения, — Йон попытался поймать взгляд карих глаз, ожидая очередной колкости, но ее не последовало.
Мора лишь коротко усмехнулась, слегка приподняв правый уголок губ. Йон никак не мог определиться с тем, что он думает о ней. Девица была необычайно наглой и самоуверенной. Довольно опасно, учитывая то, что он услышал на звукозаписи проведенной над ним операции. Передатчик, вшитый в ее ладонь, действительно смущал, как и неясные чипы, подсаженные в организм. Правда, это было лучше, чем, если бы Йона заразили каким-нибудь вирусом или подсадили на определенный наркотик. Мало ли можно выдумать средств, чтобы заставить человека слушаться?
— Столовая там. Впрочем, большинство семей предпочитает есть у себя в комнатах, — она указала на один из коридоров.
Йону пришлось приложить некоторое количество сил, чтобы не перестать улыбаться. Семья. Ему совершенно точно представилось, какой именно смысл вкладывают несогласные в это слово. Неестественный, давно устаревший и такой пошлый. Не в силах совладать с собой, он замедлил шаг.
— Каждый раз, когда я слышу слово «семья» в определениях несогласных, я вспоминаю Шекспира.
— Ох, какой же ты все-таки милашка, неужели Гамлета? — с иронией отозвалась Мора, скрещивая руки на груди.
— Ромео и Джульетту, — он подмигнул девушке и взял ее под локоть. — Согласись, если бы несчастные влюбленные жили во времена ЛиДеРа, то трагедии не случилось бы.
— Счастье для всех и любовь в каждом сердце, — Мора картинно приложила руки к груди и, обратив глаза к потолку, искусственно захлопала ресницами. — Все никак не могу взять в толк, милашка, ты правда веришь во всю эту чушь? — она бросила на него слегка разочарованный взгляд и пренебрежительно хмыкнула, — одна сплошная агиткампания. Да взять хотя бы то, что кадетам Канцелярии запрещены контакты с внешним миром. Монтекки и Капулетти, по сравнению с Верховным Канцлером, образцы идеальных наставников. Они, по крайней мере, сами своих детей не убивали.
— Доведение до суицида не в счет? — засмеялся Йон.
Смахнув с глаз невидимую слезинку, он обнажил зубы в одной из самых своих дружелюбных улыбок. В этот момент ему нестерпимо хотелось выплеснуть на проклятую девицу всю свою ярость. Как много они знают о нем? Генерал Славий упоминал о его матери, но разве у несогласных действительно был выход на эту женщину? И если да, то что она успела рассказать им? Хотелось действия. Йон не нашел ничего лучше, чем, не снимая с лица доброжелательной маски, медленно приблизиться к девушке и тихим доверительным голосом произнести:
