— Ну, давай пофантазируем. Допустим, инспектор Канцелярии влюбится в одну из несогласных. Достаточно непримиримые стороны, не так ли? — легким движением он поправил выбившуюся из-за уха Моры темную прядку. — Что будет, если, ну… — Йон сделал вид, что задумался, — ну, предположим, мы с тобой полюбим друг друга? Страстно, отчаянно. В духе великих романов.
— Ох, какой драматизм, — девушка выразительно округлила глаза, еле заметно придвинувшись к нему.
— Драма? Но разве нам что-либо помешает быть вместе? Любить друг друга и быть счастливыми? — он осторожно положил руку на тонкую гибкую талию. — Канцелярия проповедует свободу выбора. Ты можешь делать что угодно и быть кем угодно. Можешь любить кого-то из несогласных, — Йон осторожно погладил девушку по спине, — можешь быть несогласным. За это не наказывают, — шепнул он ей на ухо.
Мора задумчиво смотрела снизу вверх, закусив щеку и улыбаясь одной стороной рта. Медленно облизнув губы, девушка привстала на цыпочки:
— Да… за это не наказывают…
В этот момент ее губы были так близко, что, казалось, еще пару сантиметров, и она сама поцелует его. Йон слегка качнулся, подаваясь вперед и сильнее прижимая девушку к себе…
— Наказывают за действия, — Мора закончила начатую фразу, одновременно с этим с силой наступив ему на ботинок и вывернувшись из объятий.
Йон тут же разжал руки и отступил назад. Канцелярия пропагандировала свободу самоопределения, и он не собирался мешать заносчивой девице определяться самостоятельно. В конце концов, она все равно сделает так, как нужно будет ему.
Девушка послала Йону воздушный поцелуй и подмигнула.
— Все-таки ты такой милашка, — засмеялась она. — Идем уже.
Не дожидаясь, она свернула в один из проемов. Йон невольно восхитился. Несогласные не придумали ничего умнее, чем подсунуть девицу со смазливой мордашкой, чтобы та втерлась к нему в доверие и склонила на их сторону. Наверняка это не единственное, на что они рассчитывают, но самые простые планы имеют больше всего шансов на успех. В качестве кнута он получил чипы, запрограммированные причинять ему нечеловеческую боль, в качестве пряника — Мору.
При этом она прекрасно понимала, что он также будет завоевывать ее расположение, и подыгрывает ему. Все ее полуулыбки, нежный шепот, даже сбившееся дыхание в ответ на пламенные речи — все это ненастоящее. Но та страсть во взгляде, когда Мора говорила о системе, искренняя нетерпимость и стремление к разрушению — вот они настоящие. Чистая, незамутненная ненависть всегда притягивает. В такую ненависть можно даже влюбиться.
