— Бог простит.
В окошке над ним, как в позолоченной портретной раме, проявилось юное лицо — действительно больное, с приоткрытым ртом и мутными, словно слепыми глазами. Вдруг они ожили, расширились от ужаса. Что за странная семья, Господи! Это «видение» меня доконало. Я ускорил шаг, потом побежал, упругие цветочные головки ударялись о колени, щеколда не сразу подалась, улица, озера, чайки… Издали казалось, будто они кружат над лесом, и подвернулось таинственное евангельское «слово»: «Где будет труп, там соберутся птицы».
Прагматичный, без «нервов», план был таков: обойти лесной массив по периметру в поисках своей машины или (пятьдесят на пятьдесят) уже следов — прощальный привет от нее — а там уж несложно найти тропку к чертовой избушке. Однако на полпути к лесу справа, в праздных под паром полях завиднелся необычный предмет: полукруглый, как морская раковина, золотящийся на солнце. Я пошел на блеск его и через некоторое время, пройдя через лощину с одуванчиками, различил как бы якорь, потонувший в дрожащем майском мареве. Оказалось, купол храма и крест в низине меж холмов, там и село из одной широкой пустынной улицы.
Я прошел ее из конца в конец; крайний дом — изба с замшелой крышей из шифера и ржавой трубой — привлек мое внимание: на его столетнем пороге стояла столетняя старуха в брюках, меховой горжетке и платке, завязанном по-крестьянски под длинным подбородком. На костлявом плече ее удобно устроился крупный пепельный кот. Я поздоровался, мне не ответили, приблизился, старуха смотрела на меня не мигая желтыми глазами и тихо шипела (понятно, кот шипел, но его мордочки не было видно — и такой вот создавался сюрреализм).
— Вы, наверное, давно тут живете и все и всех знаете, — говорил я; вдруг она достала из брюк папиросы со спичками и закурила; вот это деревенская бабушка, лихо! — Не подскажете, кому принадлежит избушка в здешнем лесу, похожая на вашу?
В ответ — молчание.
— Или как к ней пройти, а?.. Ну, извините.
Я вернулся к церкви на другом конце села, окруженной каменной оградой с кипарисами внутри, сел на лавку у ворот с висячим замком. Подождал и дождался: подъехал автомобиль, близнец моей «копейки», вышел батюшка в облачении и с потертым саквояжем, должно быть, ездил на требы.
Моему вопросу он не удивился, ответил обстоятельно:
— Избушка эта находится в нашем Чистом лесу. Да, такое вот название, при прежней власти был он заповедником. В лесу — точнее не могу сказать, поскольку никогда там не бывал. Кому она принадлежит — знаю.
