Поэтому неудивительно, что в начале 1945 г. в отделе спецлагерей появилось предложение о передаче лиц второй категории в постоянные кадры промышленности, о чем вскоре Чернышов уже просил Берию. Нарком в проекте распоряжения исправил слово «промышленность» на «наркомат угля» и добавил: «только не разбрасывать, а сосредоточить в одном месте»[437]. Решение о передаче каждого человека принимала комиссия в составе начальника лагеря, начальников оперативного, учетно-распределительного и производственного отделений. Такие коллегиальные решения об и так давно проверенных людях осознано затягивали процесс «в целях стимулирования повышения производительности труда» среди пока еще не переданного «спецконтингента второй группы». Передача, согласно правке Берии, проходила только на предприятия Кузнецкого, Донецкого и Кизеловского угольных бассейнов. На месте милиция выдавала людям паспорта, разрешалось перевозить к себе семьи. Как и все прошедшие спецлагеря, они становились на учет в местных органах госбезопасности[438].
Помимо разгрузки спецлагерей эта мера осуществляла градацию «коллаборационистов» — речь шла «о бывших старостах, ставленниках и пособниках оккупантов, в отношении которых нет основания для привлечения к уголовной ответственности и которые за время содержания в лагерях показали себя хорошими производственниками»[439], т. е. в основном о не покидавших пределы СССР старостах и полицейских. В спецлагерях их должны были сменить более опасные для власти «коллаборанты», захваченные уже на территории Германии: бойцы национальных легионов, РОА и других военных организаций.
В октябре 1944 г. перед НКВД встал вопрос о жителях западных областей СССР, мобилизованных в немецкую армию. Согласно указанию Петрова еще от 17 августа того же года всех их следовало сосредоточить в Темниковском лагере № 58 для военнопленных[440], т. е. они воспринимались как солдаты противника. Однако 20 сентября на имя Сталина поступило письмо из лагеря для военнопленных № 188 от группы литовцев-граждан СССР с просьбой послать их на фронт[441]. Круглов и Петров 18 октября написали на имя Берии рапорт, в котором указали, что в лагерях УПВИ содержатся эстонцы, литовцы, латыши, поляки и молдаване, которые состоят в гражданстве СССР, были в 1944 г. мобилизованы в немецкую армию и взяты уже Красной Армией в плен. Подсчитали тогда только жителей прибалтийских государств — их нашлось 5.967 человек[442]
