. Другими мерами были проведение инспекций, назначение в военных округах и на фронтах лиц, ответственных за состояние спецлагерей, закрытие в апреле двух объектов (Тамбовского и Валуйского ПФЛ)
[221].
Также спецлагерям была дана установка на самоснабжение: для них выделялась земля под подсобные хозяйства, из проверяемых формировались рыбацкие команды. Наличие собственных продуктовых ресурсов в условиях охватившего страну голода[222] открывало перед руководством спецлагерей большие возможности. Так, командование Грязовецкого лагеря в сентябре 1942 г. купило бы в соседней деревне под лазарет «хороший, крытый дранкой» дом за 20 пудов (328 кг.) хлеба, если бы руководство УПВИ не подвергло намечающуюся сделку суровой критике[223].
Использование проверяемых на работах по обеспечению нужд лагеря можно рассматривать как принудительный труд и проявление экономической функции системы фильтрации. Уже «временная инструкция о порядке содержания в спецлагерях» предполагала, что «небольшие группы бывших военнослужащих могут выводиться за зону лагеря под конвоем на работы по заготовке дров с разрешения начальника лагеря в каждом отдельном случае»[224]. Приказ НКО от 31 марта 1942 г. даже предполагал рентабельность: согласно ему, в результате хозяйственной деятельности лагеря 50 % дохода переводилось на счет участвовавших в работах контингентов, 50 % уходило на амортизацию фондов, а «остатки» шли в доход государству»[225].
В 1942 г. спецлагеря были заняты преимущественно борьбой за выживание, однако труд проверяемых на посторонних объектах также использовался. Так, в мае Серов посетил Старобельский спецлагерь и дал указание «исправить дорогу по улице Кирова около лагеря, для чего договориться с местными властями о совместной работе по исправлению дороги и улицы»[226]. Радинский лагерь с санкции УПВИ предоставлял рабочую силу военсовхозу, колхозам и мясокомбинату[227].
Были созданы в 1942 г. и спецлагеря чисто производственной направленности. Приказ НКВД № 00567 от 20 марта оформлял личное указание Берии[228] — «немедленно развернуть Тульский спецлагерь НКВД на 5.000 человек»[229]. Людей туда отправили не со сборно-пересыльных пунктов, а из других спецлагерей. Вопрос о добыче угля в подмосковном угольном бассейне был настолько срочным, что администрацию Сталиногорского/Тульского/Угольного лагеря также пришлось набирать в других спецлагерях. На проверку туда отправляли только рядовой и младший начсостав. Командиров, которые имели право не работать, держать там не было смысла.
