.
Повсеместность этих явлений сделала важным вопрос «кто виноват?». Начальник Фроловского спецлагеря капитан госбезопасности П.М. Фокин полагал, что свои обязанности не выполняют военные: «военный совет Сталинградского Военного округа… только сочувствует, выслушивая трудности лагеря, но реальной помощи не оказывает». «Военное командование мер к оборудованию лагеря не принимает»[215] — вторил ему начальник особого отдела Колтубанского спецлагеря.
В свою очередь начальник тыла Красной армии А.В. Хрулев в письме Берии 4 марта 1942 г. по поводу снабжения спецлагерей отмечал, что «еще в начале февраля перед УПВИ был поставлен вопрос о необходимости расширения существующей сети спецлагерей. Однако, это дело не получило надлежащего направления и по состоянию на 1 марта ни один из новых лагерей не вступил в строй»[216]. В директиве же управления тыла (за подписью заместителя Хрулева генерал-майора В.И. Виноградова) нашлись новые виновные: «внимание местных партийных и советских организаций делу материального и политического обеспечения спецлагерей не мобилизовано»[217].
Ответственность военных округов за проблемы со снабжением Хрулев в своей записке разделил с самими же спецлагерями: вторые ждут разного рода материальных благ, тогда как первые — «детальных заявок на предмет снабжения». Списав прибытие завшвивленных людей из СПП на большую удаленность спецлагерей от линии фронта и тяжелые условия перевозки, начальником тыла были «12 февраля во все лагери НКВД высланы представители довольствующих управлений, которые на месте должны принять меры по их реальному обеспечению. Кроме того, даны указания округам принять решительные меры по дооборудованию лагерей нарами, необходимым хозинвентарем, по бесперебойному обеспечению продовольствием и снабжению топливом в готовом виде».
Для выхода из кризиса Хрулев просил НКВД осуществить программу из трех пунктов: организовать самоснабжение спецлагерей[218], ускорить проведение проверки, создать новые небольшие спецлагеря недалеко от фронта. К мысли об ускорении фильтрации Берия уже пришел сам — на сообщении с просьбой увеличить штат особого отдела Колтубанского спецлагеря от 24 февраля имеется его ответ: «организуйте проверку быстрее, тогда лагерь разгрузится»[219]. Поэтому на письме Хрулева появляется резолюция «тов. Меркулов. Срочно займитесь этим делом».
Как итог спора об ответственности, Главное управление тыла Красной Армии 31 марта 1942 г. издало директиву о разграничении снабжения спецлагерей между НКВД и НКО. Согласно ей, «все расходы, связанные с оборудованием и содержанием спецлагерей, за исключением оплаты содержания постоянному начальствующему и красноармейскому составу войск НКВД и расходов, обращаемых на охрану, относить за счет соответствующих статей и сметы НКО»
