.
Причины переполнения лежат также в раздельной подчиненности СПП и спецлагерей. Не было ясности, должны ли военные направлять контингент в приписанный к фронту спецлагерь, или НКВД должно указывать военным, куда и когда отправлять людей. На СПП лишние рты были не нужны и тыловики отправляли в лагеря людей как можно быстрее. В Колтубанском лагере не хватало даже землянок, «а этапы все идут и идут» — обречено замечал его начальник[208]. На следующем сообщении Берия оставил вопросительную резолюцию: «Тов. Сопруненко. Кто дает направление в лагерь — вы или командование?»[209].
Начальник Фроловского/Ново-Анненского спецлагеря № 248 сообщал, что в связи с большим поступлением контингента лагерю пришлось изменить первоначальную дислокацию, но на новом месте также не нашлось места даже для управления лагеря и особого отдела, которому пришлось часть допросов проводить прямо в бараках проверяемых[210]. Если с этим еще можно было как-то мириться, то вопрос организации тюрьмы всех начальников спецлагерей беспокоил куда сильнее. Место изоляции требовало специального оборудования и не могло быть организовано собственными силами.
Угрожающие масштабы принимали и бытовые проблемы — не зря Сталин на проекте постановления ГКО о создании спецлагерей отчеркнул карандашом пункт об их материальном обеспечении[211]. В том же Фроловском спецлагере № 248, со слов его начальника, «на контингент 3.000 человек имеется 1.000 штук кроватей, нар нет, умывальников нет <…> дрова подвозим за 40 км из леса, для их транспортировки приходится выпрашивать трактора у местных организаций, так как у лагеря транспорта нет <…> обмундирование получено только 200 комплектов старого, белья нет, постельной принадлежности нет, люди лежат на голых железных кроватях и на полу <…> тарелок 1500, кружек 3.000, ложек приобрели сами 3.000 штук»[212].
На этом фоне схожие проблемы Колтубанского спецлагеря выглядят не столь серьезно: «лагерь не обеспечен помещениями для контингента, для работы аппарата лагеря, для размещения арестованных (ближайшая тюрьма находится в 30 км). Лагерь не имеет средств связи (телефонной, не имеет машины). Недостаточно канцелярских принадлежностей». При этом он также переполнен: «в лагере намечено иметь контингент 5000 человек. На 21 февраля имеется уже 7.500 человек. Военное командование намеревается довести контингент до 10.000 человек»[213]. Как пишут исследователи, в Череповецком спецлагере «катастрофически не хватало лекарств и перевязочного материала, хотя некоторые из красноармейцев имели ранения. Отсутствовала регулярная санитарная обработка. Следствием были массовые эпидемии <…> в 1 квартале 1942 г. было зафиксировано 77 случаев сыпного тифа, вследствие чего весь лагерь был переведен на карантин»
