.
Гораздо большей решимости и отчаяния требовал побег[978]. В 1942 г., желающих еще было мало даже в чрезвычайных ситуациях: при падении на Керченский спецлагерь 12 зажигательных бомб бежало только 2 человека, при многодневной пешей эвакуации Абинского спецлагеря — трое[979]. А за семь месяцев уже 1943 г. из спецлагерей бежало 638 проверяемых, из них задержано или убито только 170 человек[980]. Репатриантов конца 1944 г. реалии ПФЛ впечатлили настолько, что часть из них после побега пыталась «перейти госграницу СССР с тем, чтобы вернуться в ту страну, откуда они были направлены в СССР»[981].
Беглецы использовали разнообразные тактики. Проше всего, особенно в 1942–1943 гг., было пристроиться к выводимой из зоны на работы колонне, отпроситься у конвоира или даже безо всяких объяснений направиться к ближайшим кустам. Использование проверяемых в промышленности упрощало задачу — про отдельные случаи в отчетах вместо «бежал» писали «ушел в побег». Иногда применялись более сложные приемы: подкоп через канализационную канаву, разбор крыши вахтерской будки[982] и пр. Самые продуманные беглецы обзаводились поддельными документами о прохождении проверки и направлении в военкомат[983]. В декабре 1945 г. УНКВД по Ленинградской области раскрыло целую «группу лиц из спецконтингента, переданного для работы в промышленность, которая занималась изготовлением фиктивных документов на освобождение из проверочно-фильтрационного лагеря и направление к месту жительства»[984].
Чувство своей правоты и несправедливости ситуации приводили к активному сопротивлению непосредственно в ПФЛ. В январе 1944 г. в спецлагере № 0303 группа проверяемых «отказались выйти на работу ввиду того, что был не выданный со склада хлеб». После ареста трех лесорубов остальные вышли на работу, но по ее окончании «зачинщики», сами работавшие, «угрожали» остальным, критикуя их решение подчиниться начальству[985]. В апреле 1944 г. в спецлагере № 0308 «группа из 56 бывших офицеров за отказ от работы» была переведена в другое лагерное отделение»[986]. В Подольском № 174 в третьем квартале 1944 г. некоторые «западники» «стали угрожать расправой с руководством л/о № 1, за что группа в составе 6 человек арестована Смерш», а 10 поляков отказались работать, заявляя, что наказывать их может только их правительство[987].
Таким образом, «спецконтингент» делился по линиям признание — отрицание чувства вины и покорность — сопротивление. Сложнее проследить взаимодействие различных категорий проверяемых между собой.
