.
Были и противоположные явления. Администрация завода № 88 НКВ нередко просила «о сокращении срока наказания, в виду ущерба производства из-за отсутствия» проверяемого[919]. Там же просили расконвоировать «спецконтингент», называя их «товарищами» и отмечая, что они «проявили себя как дисциплинированные, хорошие работники, выполняющие порученные задания от 130 % до 160 %»[920]. В другом цехе администрация, партийная и профессиональная организации поручались за «стахановцев-отличников производства … служащих примером для остальных» и просили их расконвоировать[921]. Директор завода отдельным приказом поздравил «весь коллектив спец. контингента военнообязанных» с годовщиной революции, объявил благодарность и выдал денежную премию «наиболее отличившимся стахановцам»[922].
«Начальники цехов, мастера завода также отмечают добросовестное отношение к труду на производстве и на мои вопросы о претензиях к с/к говорили только о хорошем отношении к производству» — зафиксировал начальник политчасти лагеря[923]. Начальник цеха даже просил ускорить проверку одного бывшего военнопленного, чтобы тот, хороший работник, мог перейти работать на завод, «выйти из спецконтингента»[924]. На предприятии, обслуживаемом спецлагерем № 0201, «лучшие рабочие из спецконтингента, добившись повышения квалификации до высокого разряда, переведены в инструктора и мастера цехов», а другие проверяемые получили премии за внедренные по их инициативе рацпредложения[925].
Подобная социализация в трудовом коллективе была невозможна без согласия рядовых рабочих. Изначально предполагалось, что до контактов с «бывшими военнослужащими» будут допущены только люди из числа «членов партии, комсомольцев, а также проверенных беспартийных рабочих, среди которых должна быть произведена соответствующая разъяснительная работа о недопущении незаконных связей с контингентом и об ответственности за таковую»[926]. Но выделить для проверяемых отдельные участки работ не удалось, поэтому, как констатировали лагерные отчеты, «общение спецконтингента с вольнонаемным составом рабочих неограниченно»[927]. Через них «бывшие военнослужащие» получали вещи, письма и документы, доставали алкоголь[928]. Фиксировались случаи укрывательства побегов и даже содействия им[929]. Поэтому руководство лагерей старалось не допустить слишком близких отношений: «перед нашим появлением представители НКВД собрали митинг, на котором заводчанам сообщили, что мы все — изменники Родины, предатели и шпионы и что какая-либо связь с нами будет караться по закону»
