— Понравилось? Вот и ладно. Пригласил вас, чтобы сказать: у механика обязательно должно быть время передохнуть. Иначе он работает на износ.
— Есть! — заёрзал Бестенюк. — Всё ясно. Если нет других вопросов, разрешите быть свободным.
— Ну, если вам не хочется быть гостем у командира…
— Я бы с удовольствием. Но, понимаете, вскрыта забортная арматура.
— Всё равно не следует торопиться… Ладно, идите. Других вопросов покуда нет. А «Огонек» был вроде предохранительного клапана…
— Так и живем, — философски заметил механик, поделившись с новичками этой примечательной историей, — Полгода служу на «Тороке», а он всё шпыняет,
— Видно, презирает маслопупов, — предположил Пекочинский.
— Ни в коем разе, — живо возразил Бестенюк, который в узком кругу охотно откликался на аббревиатуру Бебс. — Вот сижу вечером в каюте. Китель снял, а под ним клетчатая ковбойка…
— Грязная?
— Только из-под утюга, — сообщил Бебс, укоризненно взглянув на Чеголина. — Оказалось, всё дело в расцветке. Вы, говорит, не извозчик, а представитель важнейшей на флоте профессии, которая обеспечивает маневр.
Важнейшей? Артиллерист с минёром были оскорблены. Ведь они ведали оружием, без которого любой корабль лишь средство передвижения.
— Кому из нас положена отдельная каюта? — ехидно прищурился Бебс, и на это нечего было возразить.
Лейтенанты Чеголин и Пекочинский Делили на двоих каюту номер пять по левому борту. Несмотря на Некоторые коммунальные противоречия, взаимопонимание между соседями установилось быстро. Письменный стол, втиснутый между наклонным развалом полубака и железным платяным шкафом, был в каюте один. И стул тоже оказался единственным. Для другого просто не нашлось бы места в узком проходе перед койкой в два яруса. Даже дверь откатывалась на роликах, как в купе поезда.
После ужина очередь работать за столом принадлежала минёру, а Чеголин приспособился составлять конспект политзанятий, сидя на койке.
Дверь каюты вдруг откатилась, и в проеме блеснула розовая лысина Василия Федотовича.
— Слушайте такую вещь: почему не сходите на берег?
Чеголин удивился, а Пекочка в расчете на одобрение доложил:
— Надо изучать свой корабль!
— Мне не нужны офицеры, которые корпят над бумагами, — неожиданно рассердился Выра. — Так можно и обезьяну выдрессировать, а вы обязаны укладываться в распорядок дня.
— Но, Василий Федотыч…
— Перегруженный офицер плохо несет службу, — отрезал командир. — Извольте находить время для отдыха…
Быстро переодевшись в тужурку, Пекочинский решил проведать жену, побежал доложиться к старпому и скоро пришел потускневшим.
