Дoрoгoй дaльнeю | страница 35



— Это ты-то? В завязке?

— А почему бы и нет, — спокойно разъяснил Пашка. — Надо ж на трезвую голову подумать, что с нами происходит.

В комнату заскочили ребятишки, двое, — оба черноглазые, смуглые; жена у Паши была южных кровей, кажется, таджичка — тихая и покорная. Иван пожалел, что, зайдя в гости, ничего не купил. Пацаны были его крестниками. Правда, он не особо навяливался в крестные отцы; так пожелал сам Пашка. Ребята поздоровались с гостем, и младший, Колька, спросил:

— Папа, ты телик починил?

— Да нет еще, некогда, — отмахнулся Тютюнник.

Тут только Иван обратил внимание на телевизор, стоявший в углу комнаты на тумбочке. Пашка купил его недавно, в кредит. Но задняя крышка уже была снята и валялась на полу, а сверху лежали какие-то детали. У Пашки ничего долго не держалось и вечно что-то приключалось. Недавно ночью, в его дежурство, корова с фермы пропала. Теперь новый телевизор сломался.

— Во время грозы наеб… — пояснил хозяин. — Мы с Митькой вскрыли, хотели отремонтировать. Но в нем запчасти не хватает.

— Какой запчасти?

— Сам еще не знаю.

— А Колька его не ремонтировал? — иронически спросил Иван.

За отца ответил старший, Митя.

— Дядь Вань, он же еще маленький, не понимает. Но вовнутрь заглядывал. Спрашивал, где дядя Сережа прячется…

— Какой дядя Сережа?

— Который в «Баюшках» выступает.

Иван подтащил к себе младшего и взъерошил ему волосы.

— Ну, приходите с тачкой ко мне. Я вам свой старый телик отдам. Он исправный, только в цвете не показывает… А чтой-то я вашу хозяйку не вижу?

— Так в роддом отправили, — пояснил глава семьи. — На сохранение.

Понятно. Знал Иван, что его жена опять забеременела. Соблазнились Тютюнники на какие-то там выплаты, которые за третьего ребенка дают. Жена у него, Марьям — робкая и послушная. Наверно, инициатива полностью исходила от Пашки. Чувствуется почерк. Решил, что эти выплаты на голубом подносе вместе с ребеночком, завернутым в розовые пеленки, преподнесут.

— Ну, ты молодец, что в завязке, — похвалил хозяина. — Действительно, тебе есть о чем призадуматься.

— И не только мне, — подтвердил Тютюнник. — И начальству нашему надо протрезветь и на трезву голову подумать, что с нами делать. Мы же щас сильно растерянные. Раньше ведь у нас были четкие моральные установки, что можно красть, а чего нельзя. У соседа — не моги, потому что личное, такое же, как у тебя. У колхоза — пожалуйста, потому что ничейное. А щас, с внедрением частной собственности, все перепуталось. Слишком сложным для наших умов это понятие оказалось.