— Пока.
— Да. Пока, а потом и больше?
— Потом, может быть, и больше.
— Да, да, да.
Рязанов встал и тихо прошелся по комнате; Марья Николавна следила за ним глазами.
— Школу, — сказал он про себя и, остановившись перед Марьей Николавной, спросил:
— Для чего же, собственно, вы желаете ее устроить?
— Как для чего?
— С какой целью, то есть?
— Странный вопрос! Обыкновенно, для чего: это полезно.
— Да. Действительно.
Рязанов еще раза два прошелся из угла в угол.
— И скоро?
— Что скоро? — быстро переспросила Марья Николавна.
— Да школу-то заведете?
— Я завтра хочу начать. Мне бы, знаете, хотелось поскорей.
— То-то. Не опоздать бы.
— Я уж все приготовила и с батюшкой переговорила.
— Да. Уж переговорили?
— Переговорила.
— Ага. Так за чем же дело стало?
— Ни за чем не стало, только…
— Что-с?
— Да я хотела… как ваше мнение?
— Это о школах-то? Вообще я хорошего мнения. Вещь полезная.
— Нет, я хотела вас спросить о моей школе: что вы думаете?
— Да ведь ее еще нет. Или вы желаете знать мое мнение о том, что вы-то школу заводите?
— Ну, да, да. Что вы думаете?
— Что ж я могу думать? Знаю я теперь, что вам захотелось школу завести; ну, и заведете. Я и буду знать, что вот захотела и завела школу. Больше ничего я не знаю, следовательно и думать мне тут не о чем.
— А если я вас прошу подумать, — сказала Марья Николавна, слегка покраснев.
— Это еще не резон, — садясь напротив нее, ответил Рязанов. — Почему школа, для чего школа, зачем школа, — ведь это все неизвестно. Вы и сами-то хорошенько не знаете, почему именно школу нужно заводить. Вон вы говорите, — полезно. Ну, прекрасно. Да ведь мало ли полезных вещей на свете. Тоже ведь и польза-то бывает всяческая.
— Стало быть, вы находите, — подумав, сказала Марья Николавна, — что я не гожусь на это дело?
— Ничего я не нахожу. Как же я могу судить о том, чего я не знаю?
Рязанов опять встал и начал ходить.
— Какие это у вас книги?
— Разные-с.
Она взяла одну книгу, развернула и прочла заглавие.
— Что это, хорошая книга?
— Как для кого. Для вас, может быть, и хороша будет.
— Что же в ней написано?
— Написано-то в ней много, да только все это в двух словах можно бы сказать.
— Какие же это два слова?
— «Ежели ты хочешь строить храм, то прими заранее меры, дабы неприятельская кавалерия не сделала из него конюшни».
— А больше ничего нет?
— Остальное все пустяки.
— Ну, так я и не буду ее читать.
— Как хотите.
После этого разговора Марья Николавна ушла домой и до вечера просидела в своей комнате.
