Щетинин задумчиво смотрел в тарелку и водил по ней вилкой.
— Ну, хорошо еще, — продолжал Рязанов, — что я вот могу жить так, ничего не делая; но если бы я был рабочая рука, да я бы… я бы непременно испортился. Я бы сказал: а! так вот что! Стало быть, можно делать все, что хочешь? Пошел бы в кабак: эй! братцы, рабочие руки, пойдемте наниматься в работу! Сейчас пошли бы мы, нанялись к кому-нибудь сад сажать, набрали бы денег вперед, потом взяли бы насажали деревья корнями вверх, а дорожки все изрыли бы и ушли. Ищи нас! Что ж, разве это хорошо?
— Бог тебя знает, — наконец сказал Щетинин, — для чего ты все это говоришь.
— А для того и говорю, что не хочу тебя лишить дружеских советов. Вижу я, что друг мой колеблется, что ему угрожает опасность, что он может сделаться жертвою собственной слабости, да и нам всем напакостит; ну, вот я и не могу воздержаться, чтобы не напомнить ему, я и говорю: друг, остерегись! не поддавайся искушению, не поблажай беззаконию, ибо оно наглым образом посягает на нашу собственность. Священное право поругано, отечество в опасности… Друг, мужайся, говорю я, и спеши препроводить обманувшие тебя рабочие руки в руки правосудия…
Щетинин засмеялся, Марья Николавна нерешительно улыбалась, а лакей, стоя поодаль с чистою тарелкою в руке и нахмурив брови, исподлобья посматривал то на того, то на другого и, по-видимому, ничего не мог понять.
— Вот ты говоришь: препроводить, — начал Щетинин, — ну, хорошо; а что бы ты сказал, если бы я в самом деле так поступил?
— Что бы я сказал? Я сказал бы: вот примерный хозяин! и гордился бы твоею дружбою. И еще бы сказал: это человек последовательный; а лучшей кто бы мог хвалы тебе сказать?
— Так-то оно так, — со вздохом сказал Щетинин, — да… да нет, брат, я нахожу, что в некоторых случаях надо поступать непоследовательно. Маша, налей-ка мне квасу.
— Да. Ну, это как ты хочешь. Разумеется. Я тебя принуждать не буду; только уж…
— Да нет, видишь ли, — перебил его Щетинин, — шутка-то в том, что в практическом деле такая строгая последовательность невозможна. Этого нельзя и требовать.
— Ну, да. С нас нельзя требовать, а с плотников можно. Это так.
— Нет, неправда. Этого и сравнивать нельзя.
— Почему же?
— А потому, что прежде всего у них нет никакой определенной цели, к которой бы они стремились.
— Вот что! Из чего же ты это заключил? Любопытно знать!
— А из того, что я вижу всякий день.
— Например?
— Они только о том и стараются, чтобы как можно меньше работать и в то же время как можно больше получать.
