Трудное время | страница 35
— Нехорошо. Это с их стороны неблагородно, — сказал Рязанов, утирая салфеткою рот.
— Нет, серьезно?
— Чего ж тут. Понятное дело, что такого поступка одобрять нельзя.
— Ну, вот видишь. Так теперь ты скажи, имел ли я право назвать их мошенниками?
— Нет; мошенниками называть их ты права не имел.
— Почему?
— А потому, что этого тебе законом не предоставлено. Мало бы ты чего захотел. Этого нельзя. Ведь они уж вышли из крепостной зависимости?
— Вышли.
— Ну, так как же? Нельзя. Личное оскорбление. А вот к становому — это другое дело.
— Я этого вовсе не желаю.
— А не желаешь, тогда лучше всего прямо войти с жалобою к посреднику, дабы повелено было на основании и так далее. Вот это уж всего вернее и… приличнее, чем ругаться-то.
— Ах, да нет. Ты это…
— Ты думаешь, не взыщет? Нет, брат, теперь уж не те порядки пошли. Все до последней копейки взыщут.
— Что ты говоришь!..
— Не отвертятся, не беспокойся.
Марья Николавна все время с напряжением следила за разговором и беспокойно взглядывала то на Рязанова, то на мужа; наконец, она не выдержала и, краснея, спросила взволнованным голосом:
— Да разве это хорошо жаловаться в суд?
— А вы находите, что нехорошо? Почему же-с? — добродушно спросил Рязанов.
— А потому что… их там наказывать будут… я не знаю…
— Ну, так что же-с?
— Как — ну, так что же? Их посадят в тюрьму… вобще это…
— Может быть, и посадят. Если увещания не подействуют и мерами кротости нельзя будет их склонить.
— Но ведь они бедные. Вы забываете… откуда же они возьмут пятьдесят рублей?
— Ежели наличных денег не имеют, то, может быть, окажется движимость, скот…
— Ну, и…
— Продадут-с. Что ж им в зубы-то смотреть.
— Да ведь я не знаю, что такое… это варварство!..
— Очень может быть-с.
— Так как же вы предлагаете такие средства?
— Я никаких средств не предлагаю, я только напоминаю.
— Что же вы напоминаете?
— Я ему напоминаю его обязанности. Всякое право налагает на человека известные обязанности. Пользуешься правом — исполняй и обязанности.
— Какие обязанности! Вы ему напоминаете, что он может, если захочет, злоупотреблять своим правом?
— Нисколько-с. Напротив; я ему напоминаю только о том, как следует благоприобретать, а злоупотребляет уж это он сам.
— Разве это злоупотребление, если он прощает этих плотников?
— А вы как же думали? Конечно, злоупотребление. Если бы он один только пользовался правом карать и миловать, тогда бог с ним, пусть бы его делал, что хотел. Если ему бог дал такую добрую душу, так что ж тут разговаривать? Хочешь идти по миру, ну и ступай. Но вы не забывайте, что нас много, что он, оставляя безнаказанными разных мошенников, поощряет их на новые мошенничества и подает гибельный пример. А от этого мы все страдаем: он портит у нас рабочие руки.