Три Ярославны | страница 6



Харальд спрашивает:

   — Что вчера было?

   — Лучше тебе не вспоминать этого, — отвечает Ульв одноглазый.

Харальд говорит:

   — Помнится мне, кого-то я убил вчера, но кого — не припомню.

   — Это было бы полбеды, — отвечает Ульв. — Тут вира будет подороже.

Тогда Рагнар подходит и говорит:

   — Вот что было, Харальд: ты попросил у конунга руку Эллисив.

   — А Эллисив? — спрашивает Харальд.

   — Что слушать бабьи слова, — отвечает Ульв одноглазый, но Рагнар продолжает:

   — Эллисив унизила тебя, напомнив, что твой род потерял престол в Норвегии, а конунг прибавил, что у тебя нет ничего за душой, кроме громкого имени.

Харальд вздохнул невесело и говорит:

   — Прав конунг: пока на престоле Свейн, а мы в изгнании, так оно и есть.

   — Но ты поклялся конунгу, — говорит Рагнар, — что мир перевернёшь, а всё-таки женишься на Эллисив.

Харальд спрашивает Ульва:

   — Верно это?

   — Верно, — отвечает Ульв.

   — Одного не пойму, — говорит Харальд, — зачем мне так уж сдалась Эллисив?

Рагнар говорит:

   — Ты спел об этом песню.

   — Мало ли что поют в песнях, — говорит Харальд.

   — Это нам, варягам, ведомо, — отвечает Рагнар, — а руссы говорят: из песни слова не выкинешь, и конунг так сказал.

Харальд задумался, а Рагнар снова продолжает:

   — Не мне напоминать тебе, Харальд, что варяги никогда не нарушают клятвы. Страшнее не было бы позора для всего нашего племени. Прости, мне пора, — сказал он, и все удивились, как Рагнар разговаривает с братом Олава конунга и откуда у него новый синий плащ, а Рагнар ушёл.

   — Пойду умоюсь, что-то я ничего не пойму, — говорит Харальд.

Он вышел из дома и, спустившись к берегу Днепра, вошёл в воду с головой. И когда достаточно освежился, вышел по пояс и увидел на берегу множество простого народа, рабов и смердов, и все показывали на Харальда, смеялись и кричали:

   — Вот он, варяг Харальд, над которым посмеялась Ярославна! Смотрите — стоит мокрый, как курица!

Харальд решил, что это наваждение, и снова ушёл с головой в воду. И когда вышел, увидел, что народа на берегу уже нет, а стоит один грек, бывший с конунгом на пиру. И Харальд опять подумал, что это наваждение, но грек заговорил:

   — Свежая прохлада возвращает нас к жизни, не так ли, Харальд?

Харальд говорит:

   — Ты кто такой?

   — Я твоя дорога и твоя пристань, — отвечает грек. — Сам Спаситель посылает меня к тебе в трудный час.

   — Что тебе надо? — спрашивает Харальд.

   — Нехорошо тебе, опозоренному, оставаться в Киеве, — говорит грек. — А благословенный василевс, царь и император священной Византии, будет рад принять тебя на почётную службу. Мы наслышаны о доблести варягов.