К концу недели Ивонна узнавала меня по походке и всегда радостно приветствовала, как только я заходила в палату. Я заметила, как постепенно менялось ее поведение. Сперва во время наших разговоров она смотрела поверх моего плеча, будто искала, откуда слышится голос. Однако со временем она все чаще стала заглядывать мне в глаза, и это нельзя было объяснить случайностью – движение зрачков казалось осознанным.
Перед выпиской к ней снова зашел врач-консультант в сопровождении нашей группы. В палате опять сидел Джеральд.
Врач сообщил, что ни один из тестов не выявил отклонений, и Джеральд недовольно дернул головой, бормоча под нос:
– Кто бы сомневался…
А затем, уже громче, спросил:
– Может, есть еще какие-то анализы?
Оставалось разве что сканирование мозга. На него была слишком длинная очередь, а случай Ивонны не сочли экстренным и отправили ее в конец списка. Врач предложил ей поехать домой: сканирование можно сделать и без госпитализации. Это значило, что ждать придется дольше, зато все это время Ивонна проведет с семьей.
– Дома от меня теперь никакого толку. Я лучше останусь здесь, – тихо проговорила женщина.
Ивонна постоянно твердила детям, как ужасно по ним скучает. Да, изредка больница может стать надежным убежищем для пациента – если тот живет один или дома какие-то сложности с близкими. Ивонна, как я считала, не из таких. Поэтому я очень удивилась ее решению.
Ивонна провела в больнице еще семь дней, дожидаясь окончательных результатов обследования. В день выписки за ней снова приехал муж.
– Зрительный нерв не поврежден, мозговая активность в норме, никаких отклонений в работе ЦНС мы не выявили. Единственный возможный вариант – слепота носит функциональный характер, это реакция на стресс.
– Какой еще стресс, у моей жены в жизни не было никакого стресса, глупости не говорите! – отрезал Джеральд.
В ответ врач все-таки рекомендовал (весьма настойчиво) обратиться к психотерапевту: «Если вы, конечно, хотите, чтобы супруге стало легче». Ивонна безучастно глядела вдаль. Разговор с мужем закончился неохотным согласием. «Лишь затем, чтобы доказать вашу ошибку», – не удержался тот в итоге от шпильки.
Выйдя из палаты, я рассказала врачу, как Ивонна глядела прямо на меня, а однажды даже радостно кивнула и поздоровалась, хотя я не успела и слова сказать.
– Как бы там ни было, людям стоит верить на слово. Если вы обвините пациента в обмане – можете навсегда забыть о его доверии.
Возвращаясь к Ивонне, чтобы отдать документы на выписку, я все пыталась понять, как расценивать этот совет. Что мне стоит держать сомнения при себе? Или что я ошибаюсь и лучше обо всем забыть?
