— Черт!
На ноге, вцепившись мертвой хваткой, повис питбуль. В голове у Павла помутилось, он дрыгнул ногой, пытаясь отшвырнуть зверя, но убедился, что сделать этого не может…
— Фф-у! Фу! — раздался отчаянный женский крик. Собака разжала челюсти и послушно села на задние лапы. Что было сил Павел рванулся, не помня себя, перемахнул через ограду и… со стоном свалился на тротуар. Его тут же обхватили чьи-то нежные руки. — Кто здесь? — в горячке попытался он разглядеть неожиданного спасителя.
— Павлик, это я…
Маша!
— Машка… Господи, как ты меня нашла?
— Сама не знаю, проснулась — тебя нет. Внутренний голос… Давай сматываться скорее… — Маша схватила Павла за руку, увлекая в сумрак боковой дорожки, огибающей особняк. Павел резво вскочил на ноги, но тут же взвыл от боли.
— Что, Пашенька? Что, милый?
— Нога! Этот чертов зверь…
— Что, совсем идти не можешь?
— Ни-ичего, м-м-могу, давай только не так быстро!
Осторожно передвигаясь, они добрались до места, где Маша оставила такси. Едва лазутчики влезли на заднее сиденье, машина рванула вперед.
Остаток ночи промелькнул в мгновение ока.
Через день утром ласковое солнышко лизнуло Павла в щеку. Он открыл глаза. Интересно, в Париже со всеми так или это им с Машей уготована такая плотная программа? Позавчерашние события сейчас казались ему сном. Но не верить в происшедшее было нельзя. Нога распухла и посинела. Как известно, собачьи укусы сдавливают мышцы. Сильно травмированные ткани долго не заживают. Если укус пришелся на стопу, то несколько дней передвигаться практически невозможно. За свою эксцентричную выходку Павел получил от Маши взбучку.
— Мы приехали в Париж! А ты?
— А что — я?
— А ты… самострел!
— Я самострел?
— А что, скажешь, я?
— Нет, не скажу. Ты героическая женщина, самоотверженная жена, бросилась спасать мою жизнь, честь и достоинство.
— И достоинство в том числе, — не упустила случая хихикнуть Маша. — Я бросилась спасать тебя от глупостей. Зачем ты полез тайком? Можно было бы днем туда отправиться и поискать.
— Но ведь меня никто не поймал? И потом — так интереснее. Подвески королевы…
— А если бы поймали? Мушкетер! Кстати, собака разве не в счет? Она тебя и поймала.
— А медальон не в счет?
— Ладно. Медальон в счет. Ты его нашел! Проявив чудеса героизма.
— Значит, я не самострел?
— Самострел. Лежишь теперь, ни на что не годный.
Маша обвела выразительным взглядом фигуру мужа в кровати. Он лежал с забинтованной ногой, лицо его, однако, выражало полное довольство: на Машиной шее победно поблескивал вновь обретенный медальон. Подвески королевы меркли в его свете…
