Только после того, как Оксана упала на пол, словно тряпичная кукла, публика очнулась. Несколько нетрезвых храбрецов кинулись к распоясавшемуся Сереже, администратор зала лихорадочно тыкала острием ногтя в свой мобильник, вызывая милицию, девушки голосили с видимым наслаждением. Но Гильянов, очевидно, больше не собирался развлекать посетителей клуба, потому что кинулся из зала, но не к выходу, а к кухне. Вообще он производил впечатление человека не владеющего собой и потерявшегося в мире своих безумных галлюцинаций. Это подтвердило его дальнейшее поведение — с грохотом и звоном миновав кухню, Гильянов кинулся по подсобной лестнице на второй этаж и, оказавшись в тупике (на лестнице грохотала, пыхтела и покрикивала погоня!), выбил своим телом небольшое окошко и рухнул на тротуар. Падения со второго этажа, очевидно, хватило ему для летального исхода, потому что с асфальта он больше не поднялся. Приехавшая бригада упаковала его в черный пластиковый мешок и увезла в морг, туда же попали и корыстная манекенщица Оксана Рябцева, и скромный владелец лакокрасочного завода Павел Волков.
Утречком эта малоприятная и кровавая история легла на стол Евгению Эдуардовичу. Собственно, разбираться в ней особенно не приходилось: двойное убийство произведено на глазах у трех десятков свидетелей, имеется и мотив, вечный как мир, — ревность. Благо бармен прекрасно слышал судьбоносный разговор, состоявшийся между покойным Гильяновым и упокоенной им Оксаночкой. Видел бармен и то, как Сережа удалился общаться с Менделеем, как вернулся после долгого отсутствия и как выразил новообразовавшейся парочке свое недовольство.
И все понятно было бы с этой стороны, если бы не характеристика господина Гильянова, выданная ему знакомыми, присутствовавшими на той же кровавой вечеринке. По их словам, господин Гильянов нравом был сущий цветочек, сроду никого не обидел и не оскорбил, а уж чтобы голову голыми руками свернуть… Да он такое наверняка только в боевиках видел, да и то отворачивался. В нетрезвом виде — а потреблял он исключительно пиво — также был кроток, аки голубь.
Так что смущал теперь Кленова только контакт Гильянова с Менделеем, состоявшийся перед самой кровавой разборкой. Даже самому захудалому ежу их питерского реденького лесочка понятно — продал драгдилер безобидному редактору газеты какую-то дрянь, которая и стимулировала такую неожиданную агрессию. Какую именно дрянь — выяснит судмедэксперт Рома с говорящей фамилией Резак, а до тех пор Менделея однозначно следовало прихватить. Хватит, погулял на свободе.
