Тадухеппа, воспитанная в чистоте и строгости старых хурритских традиций, залилась краской до ушей и не нашлась что сказать на это. Она опустила глаза и стала нервно теребить золотую бахрому на поясе. Царь, решивший не мучить больше свою целомудренную дочь, строго завершил разговор:
— Тебе надо будет влиять на фараона. И возможность у тебя будет одна — на фараоновом ложе. Это значит, что на ложе ты должна быть божественной. Иди в свои покои и жди жрицу, она должна явиться сегодня до заката. Обучение начинай сразу же. Это дело государственной важности. Ступай.
Все еще пунцовая, царевна поклонилась и вышла из зала приемов. Тушратта вновь ухмыльнулся, но тут же стал очень серьезным и даже печальным.
— Надежда на тебя, моя девочка, — прошептал он и нахмурился своим мыслям.
Вихрем ворвавшись в свою комнату, Тадухеппа, не обращая внимания на щебет служанок, устремилась прямо к большому серебряному зеркалу. Она внимательно вглядывалась в свое отражение, будто силясь разглядеть в этом привычном образе нечто новое. Из-под широких прямых бровей на нее смотрели огромные и чуть раскосые черные глаза. Бледное овальное личико с заостренным подбородком, тонкий прямой нос, нежный, еще совсем детский рот с пухлыми мягкими губами. Красивая четырнадцатилетняя девушка. По египетским меркам немного перезрелая — у них принято жениться в двенадцать лет. У Тадухеппы было две хорошенькие младшие сестры, но царь решил послать именно ее — за ум, за смелость, за решительность. Да, этого было хоть отбавляй на охоте и на играх — а она предпочитала мальчишеские забавы, такие, как стрельба из лука, гонки на колесницах, даже борьба. Но здесь совсем другое дело. Тадухеппа была в отчаянии. Ей казалось, что легче умереть на месте, чем оправдать ожидания отца. Припомнилась фраза, случайно брошенная кем-то из царедворцев: «Постельная дипломатия». Нет, это не по ее части. «Я не смогу. Не смогу…»
— Ваше высочество, прибыла госпожа Шубад, жрица Иштар.
Тадухеппа вздрогнула и обернулась. Перед ней стояла крупная женщина, примерно с нее ростом, но гораздо полнее. Мощные плечи, высокая грудь и царственная осанка придавали фигуре монументальность. По лицу было совершенно непонятно, сколько ей лет. Может быть, двадцать пять, а может быть, сорок пять. На гладкой коже не было ни одной морщинки. Высокие скулы, тонкие, чуть надменно изогнутые губы и брови дугой делали ее удивительно похожей на каменное изображение Иштар в личной модельной царевны. У Тадухеппы даже мелькнула мысль, что это статуя богини ожила и явилась пред ней.
