— Ты просишь меня взять на себя регентство до тех пор, пока для тебя не настанет время вернуть корону?
— Ну да, Джеймс, я полагаю… если я должна сказать что-то вроде этого…
— Ты многого просишь, — сказал он, и ни в его голосе, ни в поведении никак не проявилось то ликование, которое он испытывал. Цель его была достигнута, и он больше не видел причины, по которой стоило бы терять время на свою сестру. По правде говоря, даровать регентство было уже не в ее власти, но будучи таким, каков он есть, Морэй предпочитал получить ее одобрение.
Некоторое время они молчали. Приближались сумерки, и Мария смотрела за озеро, всей душой устремляясь туда. Большая лодка, доставившая продукты и предметы домашнего обихода на остров и стоявшая у берега, поскрипывала своими швартовными цепями. «Положим, он решил бы увезти меня на этой лодке, — думала она, — но кто встретил бы меня на материке, чтобы помочь? Конечно, кое-кто из моих друзей…»
Морэй же думал о том, насколько она доверчива. Как ему повезло, что она совершала глупость за глупостью, что и привело ее в Лохлевен. Здесь она и должна остаться. Он мог бы столько рассказать ей. Многие ее владения были розданы лордами-протестантами в качестве взяток; он сам присвоил коней из ее конюшни. Он мог бы поведать ей очень интересные новости, которые вызвали бы у нее серьезную тревогу. Но сейчас не время. Он и Мортон пока еще не решили, какую пользу они смогут извлечь из серебряной шкатулки, которая теперь принадлежала Мортону. Мортон заявил, что Джордж Галглиш, слуга Ботуэлла, обнаружил ее после бегства своего господина; в этой шкатулке находились письма и поэмы, не оставлявшие сомнения в виновности Марии как убийцы и предательницы.
Нет, пусть это останется небольшим секретом, который можно вытащить на свет в наиболее подходящий момент.
Мария вопросительно повернулась к нему. Казалось, в сумерках она разглядела его лучше, чем когда-либо прежде.
Джеймс, который никогда не появлялся там, где возникали беспорядки, прибыл в Лохлевен. Было ли это случайно или продуманно? Какие расчеты производились за этими холодными, бесстрастными глазами?
Стоя у озера, Мария вдруг осознала, что целью приезда Морэя в Лохлевен было не успокоить ее, не убедиться, удобно ли ей там, а заставить ее уговорить его взять на себя регентство. Регентство! Именно об этом он мечтал всю жизнь. Она готова была громко и горько рассмеяться. Но в этот момент Джеймс сказал:
— Становится прохладно. Позволь проводить тебя в твою комнату. Затем я должен распрощаться с тобой.
