У Марии загорелись глаза, но она тут же спохватилась:
— А что будет с вами, когда узнают, что вы помогли мне бежать?
Акушерка побледнела при мысли об этом, но сказала:
— Я должна сделать это.
Мария покачала головой. Этой женщине грозила неизбежная смерть, и не только смерть. Ее станут пытать, и как бы Марии ни хотелось сбежать, она не позволит этой женщине страдать из-за нее. Даже дворянам в таких случаях уготована страшная смерть, а простым людям тем более.
— Благодарю вас от всего сердца, — сказала Мария. — Но я не могу оставить вас страдать, а я знаю, что именно такой будет ваша участь, если вы сделаете это.
— Я должна сделать это ради нашей католической веры.
— Нет, — ответила Мария. — К тому же нам не удалось бы обмануть их. Посмотрите, насколько я выше вас ростом! Ваша одежда не подошла бы мне. Все сразу же увидели бы подмену.
Акушерка сказала:
— Я передам моему господину все, что вы сказали, ваше величество, но не сомневаюсь, что он придумает еще какой-нибудь план.
После этого акушерка не раз проносила записки Марии от Нортумберленда и обратно, а несколько позже сказала Марии, что графиня Нортумберлендская, навещавшая свою подругу неподалеку, намерена прийти в Татбери под видом акушерки, поменяться платьем с Марией и остаться, изображая ее, пока Мария совершит побег. Марии не стоит волноваться, что это перевоплощение будет раскрыто, потому что графиня Нортумберлендская почти такого же роста, как и королева; переодевшись в одежду акушерки и прикрыв лицо капюшоном, Мария сможет пройти мимо охранников, не будучи узнанной.
Интрига была необходима Марии для существования. Теперь жизнь могла быть неудобной, но она не была скучной. Мария позволяла себе выслушивать все эти планы.
Однако Хантингдон заметил, что акушерка, кажется, проводит больше времени наедине с королевой, чем со своей пациенткой, поэтому в один из дней женщину остановили, когда она выходила из замка, и обыскали. К счастью, в тот раз она не несла никаких писем, но ее строго допросили и Хантингдона не удовлетворили ее ответы. Он приказал, чтобы акушерку обыскивали всякий раз, когда она входит в замок и выходит из него; и он сам будет присутствовать при ее разговорах с королевой о здоровье Маргарет Кавуд.
План бегства Марии из Татбери под видом акушерки так и остался только планом.
Ветры октября обрушивались на стены замка, и хотя зима еще не наступила, в апартаментах королевы было ужасно холодно. Мария чувствовала возвращение ревматических болей, которыми она страдала прошлой зимой, и внезапно ее охватило такое отчаяние, что она действительно заболела. Каждое утро она просыпалась от тошнотворного запаха, к которому она так и не смогла привыкнуть. Сетон положила на кровать все одеяла, которые смогла найти, но Мария продолжала дрожать. Ее бросало то в жар, то в холод, и подруги опасались за нее.
