— Вы думаете, что поступили умно, предложив этот переезд?
— Это было умно и человечно, — твердо ответил граф.
— Королева составит о нас не лучшее мнение, если мы постоянно будем обращаться к ней с жалобами.
— Королева хорошо знает нас обоих. У нее давно сложилось мнение о нас.
— Она выбрала нас для этой миссии, и мы вполне способны справиться с ней, если будем разумными и не позволим себя одурачить хитростью той, которой, как я понимаю, достаточно улыбнуться мужчине, чтобы заставить его повиноваться ей.
— Бедной женщине не очень-то удается заставить мужчин повиноваться ей.
— Бедная женщина! Не такая уж она бедная! Ей прислуживают со всех сторон. Я удивлена, Джордж, что вы предприняли этот шаг, не посоветовавшись со мной.
Он пожал плечами.
— Ну, — мягко сказал он, — что сделано, то сделано. Теперь мы должны подготовиться к переезду в Уингфилд.
Бесс украдкой наблюдала за ним. Она-то думала, что он всегда будет повиноваться ее желаниям, как и три ее предыдущих мужа. Это расстраивало ее планы, если он решил отстаивать свою независимость.
Что бы это могло означать? Неужели он немного влюблен в королеву Скоттов? Ей надо быть начеку. Бесс была женщиной, требовавшей от мужей любви, преданности и повиновения. Она не позволит, чтобы говорили, что Шрусбери перестал быть преданным мужем, когда королева Скоттов вступила под их крышу.
Пусть эта женщина околдовывает других мужчин, но только не Джорджа Талбота, графа Шрусберийского!
Мария пришла в восторг, когда они прибыли в поместье Уингфилд. Она не знала, как отблагодарить Шрусбери за то, что он устроил этот переезд, так как по сравнению с Татбери Уингфилд был очаровательным. С пологого холма, где располагалась усадьба, открывался прекрасный вид на долину Ашовер, окруженную холмами.
Помещичий дом был построен несколько сот лет назад Ральфом, лордом Кромвелем, а поскольку он был государственным казначеем Англии, на камнях над воротами, ведущими в квадратный двор, были вырезаны сумки и кошельки. Возведенный в тот период, когда удобство замков ставилось под вопрос и всех охватило желание строить дворцы, дом теперь являл собой прекрасный пример того, что сто лет назад считалось новым стилем в архитектуре.
Как только Мария вошла в просторный холл с готическими окнами, в ней возродился прирожденный оптимизм. Татбери остался позади, и она уговаривала себя, что ничего более несчастного, чем пребывание в том отвратительном месте, с ней больше никогда не произойдет. Она должна радоваться, что этот кошмар кончился.
