Королева Елизавета с благоволением отнеслась к союзу Бесс и Шрусбери, и, несомненно для того, чтобы показать свое одобрение, назначила их надзирателями королевы Скоттов. Поэтому Бесс, твердо намеренная продолжать пользоваться благосклонностью королевы, носилась по замку, отдавая указания.
Путешественники скоро должны были приехать; вряд ли суровая погода может задержать их. Она взобралась по лестнице к тем апартаментам, которые предназначались для королевы и были расположены в стороне от остальных.
— Хм! — пробормотала она с мрачной улыбкой, поскольку они представляли собой две крошечные комнаты, весьма скудно меблированные. Там, где дождь протекал через дырявую крышу, на стенах виднелись следы сырости; а поскольку не было ни гобеленов, ни портьер, чтобы прикрыть трещины в стенах, общее впечатление было удручающим. Даже Бесс слегка пробрала дрожь, хотя она не была изнеженной.
Воздух в этой камере трудно было назвать свежим. От туалета, находившегося прямо под окном, исходила вонь, которая становилась невыносимой по субботам, когда туалет чистили. «Мария скоро привыкнет к этому», — решила Бесс.
Королева Елизавета знала, что представляет собой замок Татбери, и не случайно приказала, чтобы Марию перевели именно сюда. «У нее будет прекрасный вид на окрестности», — сказала себе Бесс. Какой вид? Ну, королева, глядя из окна, увидит болота; правда, их нельзя назвать полезными для здоровья, ибо сырость Татбери в какой-то мере определялась ими, зато река Дав выглядела весьма очаровательно, и Бесс находила ее приятной, потому что могла через нее смотреть на свой любимый Дербишир.
Бесс подошла к окну. Запах туалета заставил ее слегка отпрянуть, но она успела заметить вдалеке группу всадников и карету. Вероятно, в карете едет королева. Наконец-то они добрались до Татбери.
Бесс вышла из комнаты и поспешила вниз, в холл. Она увидела одну из служанок, собиравшуюся войти в комнату, и окликнула ее:
— Иди сюда, девушка.
У девушки был испуганный вид, но это понравилось Бесс. Именно так должны были реагировать слуги, когда она обращала на них внимание.
— Иди сюда! — повторила она.
Девушка застенчиво приблизилась к своей госпоже и смущенно сделала реверанс. На щеках у нее вспыхнул румянец, окрасивший их в цвет персика. Она была пухленькой и весьма привлекательной, больше, чем это нравилось Бесс в ее служанках.
— Ты — Элеонора Бритон, — сказала она, поскольку ввела в правило для себя знать имена даже самых ничтожных слуг, требуя отчета об их работоспособности или об отсутствии таковой от тех, кому она поручала старшинство над ними. Эта Элеонора Бритон была новенькой, из числа, слуг, нанятых дополнительно к приезду королевы.
