— Неужели вы хотите сказать, что мне вернули кое-что из того, что принадлежало мне?
— Я обратился к Морэю, чтобы он не удерживал ваши наряды; ведь вам доставит удовольствие носить их.
— Это мило с вашей стороны, сэр Френсис; но вы же помните, когда я попросила об этом, он прислал мне только те вещи, от которых я давно отказалась… брыжи и чепцы, давно вышедшие из моды, и платья, почти превратившиеся в лохмотья. То, что прислал Морэй, было только чуть лучше того, что прислала ваша королева… для моих служанок.
Несколько мгновений Ноллис выглядел смущенным, но быстро оправился.
— Не думаю, что вы разочаруетесь на сей раз. Позвольте принести вам эти вещи?
Улыбка Марии была ослепительной.
— По крайней мере, — мягко произнесла она, — я рада, что у одного из моих тюремщиков доброе сердце.
— Вы не должны считать меня тюремщиком, — настаивал Ноллис.
— Я не буду, когда получу приглашение к вашей королеве и мы отправимся на юг, — прозвучало в ответ. — Но кто может сказать, когда это будет? А пока давайте посмотрим, что мой сводный брат прислал из моего гардероба.
Мария позвала Сетон, Джейн Кеннеди, леди Ливингстоун и Мари Курсель; тем временем были доставлены вещи.
На этот раз они не разочаровались. Получив просьбу от столь высокопоставленного англичанина, Морэй подумал, что не стоит ее игнорировать. Женщины вскрикнули от радости, развернув девять метров прекрасного черного бархата и по тридцать метров серой и черной тафты. Там оказалось двенадцать пар туфель и четыре пары тапочек, а также шелк для шитья и пуговицы из черного янтаря.
— Теперь, — воскликнула Сетон, — у нас будет чем заняться.
Несмотря на отсутствие Герриса и Флеминга, свита Марии стала больше, чем та, с которой она покидала Шотландию. То и дело приезжал кто-то из шотландцев с просьбой принять в ее окружение для подготовки к тому дню, когда она вернется в Шотландию отвоевывать свою корону.
Джордж Дуглас и Вилли постоянно находились возле нее; она говорила им, что чувствует себя в безопасности, когда они поблизости, и никогда не забывает о том, что они сделали для нее в Лохлевене. Теперь у нее было два личных секретаря, Жильберт Керль и монсеньор Клод Hay, а также резчики, виночерпии, повара и поварята. В замке Карлайл быстро формировался небольшой шотландский двор.
Однажды в замок приехал сэр Николас Элфинстоун с письмами к Скроупу и Ноллису от Морэя. Это вызвало сильное негодование в свите Марии, поскольку Элфинстоун был категорически настроен против королевы.
