Дверь в беседку была распахнута. Елисей пулей влетел внутрь и грохнулся на дюралевую лавочку. В темноте он выпрямил спину, задрал подбородок и закрыл глаза. Несколько раз глубоко вдохнул. Соединил кончики указательного и большого пальцев. Положил кисти на колени ладонями вверх и запустил мантру.
— Я — это не мое тело, — думал он на вдохе.
— Я — это не мой разум, — с выдохом думал он.
Я — это не мое тело.
Я — это не мой…
Твой. Твой. Твоя. Вина.
«Это по твоей вине завтра утром больную мизофобией женщину отправят в самое грязное место в Эдеме. Знаешь, что с ней там будет?»
— Она совершила преступление!
«Она спасала своего ребенка. Тебе не понять. Ты же так и не смог стать родителем».
Вдох:
— Я… Я — это… Я — это не моя вина.
«Твоя, твоя. Это по твоей вине рыжая девочка не найдет своего папу. Она ослепнет и сойдет с ума в темноте. Одна. В полном мраке. По твоей вине».
— Твою мать! — заорал Елисей.
У дальней беседки никотинщик спешно заскрипел по брусчатке подошвами кед.
От крика сработали датчики энергосберегающих светильников. Воздух наполнился гудящим электричеством.
Елисей потер ноющие виски и открыл глаза. Кольцо на мизинце предупредительно пульсировало алым. Если цвет станет ровным, он уже не сможет объяснить показания регистратора. Никакая выдумка не убедит дешифровщиков сигнала.
— Твою мать, — зло процедил Елисей и скинул пиджак. Рванул за внутренний карман. Хрустнули швы. Лопнул нейлон подкладки. Елисей запустил в прореху пятерню и нашарил в тайнике непочатую пачку бензо.
Через секунду на зубах уже хрустела оболочка, а рот наполнялся вяжущей горечью.
Через три минуты вдоль позвоночника поползла знакомая волна. Не такая горячая, как в первый раз, но и этого должно было хватить.
— Так, — протянул Елисей, когда тепло ударило по затылку. — Давайте-ка разберемся, господин Ведущий контролер эмоциональной стабильности. Как это так вышло, что после пяти лет успешного сокрытия нашей маленькой тайны ты чуть не прокололся на таком пустяке, а? Что это нас так в панику-то кидает, а, господин контролер? Ну-ка расскажи-ка мне, откуда такая чувствительность к проблемам поломоек?
За годы подпольной борьбы с недугом Елисей освоил несколько методик. Лучше всего, если получалось ухватить за эмоциональную ниточку события, потянуть потихоньку, осторожно, не дергая, чтобы не порвать. Размотать клубок хитросплетенных эмоций и воспоминаний и найти там причину беспокойства. Уголек, из которого вырастало всепожирающее пламя паники. А потом, когда он будет найден, залить его ушатом логики. Убедить себя, что для него, для Ведущего контролера Елисея Аристарховича, это ровным счетом ничего не значит. Не тревожит. Не заботит. Не его.
