— Эх, Берти, Берти… разве это жизнь?
В сарае ослик тотчас улегся подле копны сена и принялся ждать. А, как известно, Мишка попусту ждать не привык. И что бы вы думали? Через несколько минут перед ним уже стоял Берти с угощением; Мишка, кряхтя и постанывая, принял ломоть хлеба, круто посыпанного солью, и с любопытством наблюдал, как Берти бережно обертывал мокрой тряпкой его больную ногу.
— Не расстраивайся, Мишка, заживет! Полежишь денек-другой, и все как рукой снимет… — и Берти вышел из сарая.
Мишка с полнейшим удовлетворением отметил про себя слово «полежишь», поскольку значение его ослику было понятно.
— Видал, какие дела? — радостно кивнул он аисту.
Как только Копытка отвели на конюшню, Вахур опрометью примчалась к Мишке.
— Что, у тебя нога разболелась?
Мишка многозначительно моргнул.
— Ну, что тебе попусту объяснять, Вахур? Вам с Келе этого не понять. Даже мудрый Торо, и тот не разобрался бы.
— Я и вправду не понимаю, — зевнул аист. — Или болит, или нет — по-моему, так.
— А вот и не так! Если я захочу — болит, а не захочу — то не болит.
Собака и аист в недоумении уставились друг на друга.
— Я же говорю, вам этого не понять! Когда человек на меня смотрит — нога болит, когда не смотрит — не болит. Вот и вся премудрость! Со временем, может, и вы ее постигнете.
На второй день на базар отправился Копытко, и на третий, и на четвертый тоже… Погода стояла ясная, солнечная, и друзья, как правило, выходили погреться на солнышке у сарая.
— Что-то теперь все время Копытко ездит в город, — Вахур недоумевающе взглянула на Мишку.
— Конечно, а как же! — утвердительно кивнул ослик. — Пока у меня не пройдет нога…
— Какое там «пройдет»! — строго осадил его Келе. — Мы же видим, что ничего у тебя не болит.
— Берти уж на что умник, а считает, будто я болен, — Мишка довольно моргнул. — Копытко тоже не дурак, да и породы знатной… а ведь вот и он так же считает…
— Мишка! — ужаснулась собака. — Ты только делаешь вид, а на самом деле никакой беды у тебя нет?..
— Ошибаешься, Вахур! Как я говорю, так оно и есть на самом деле. Во всяком случае, для Берти это так. А мне хочется побыть с вами… собственно говоря, ради вас я и иду на это…
— Возможно, это правда, — кивнул аист. — Но на воле такого не бывает.
— Здесь все мы в неволе, а потому тут всякое бывает. Вот как только заживет моя нога…
— Чему там заживать, ведь она у тебя не больная! — возмутилась честная собака; в ее мозгу никак не укладывалось такое лицемерие.
