— Мы на этом и остановимся? — и, не дождавшись ответа, осторожно отодвинул краешек ткани и капнул из тюбика несколько последних капель крема. Прохладные капельки, падая на порозовевшие тугие губки, заставили Машу несколько раз легонько вздрогнуть. Свет от фонарика обрисовывал ее бедра.
— Маш, у нас еще есть тюбик…
— Иди сюда… художник, — притянула его к себе Маша и выключила фонарик…
Павел выбрался из палатки, подобрался к жене, сзади коснулся губами ее шеи. Она мягко обернулась и посмотрела на него долгим зовущим взглядом. Он смотрел на Машу, снова видя ее как будто впервые. Ее улыбка напомнила ему улыбку Моны Лизы. Правда, при всем уважении к старику Леонардо он так и не смог признать превосходства его творения над утренним ликом своей жены. Машина улыбка была теплее и таинственнее. А уж подогретые ею ломти пшеничного батона с тушенкой и вовсе сводили его сейчас с ума. Маленькое пиршество среди прибрежных сосен завершилось крепким чаем с легким привкусом дыма.
Собрать палатку и уложить снаряжение в багажник оказалось делом получаса. Машина завелась с полуоборота. И снова под колесами побежала дорога. Свежий воздух был еще прохладным, Маша заботливо накинула Павлу на плечи ветровку, провела рукой по его колючей щеке:
— Ты лесной добрый зверь?
Павел молча потерся небритой щекой о ее ладонь.
— Не отвлекайся, пожалуйста, это не шоссе, — предупредила Маша его возможные дальнейшие действия и включила радио. Раздался голос известного ведущего:
«— При рождении двойни — третьего получаете бесплатно!
Покупайте концентрированные удобрения — ВЕДРО НАВОЗА В КАРМАНЕ ВАШЕГО ПИДЖАКА!
Новая FANTA-«КОМПОТ». Теперь с ягодами и в трехлитровой банке!
Если вы купите у нас табуретку, то в подарок получите веревку и мыло…»
Павел усмехнулся, не отрывая взгляда от дороги. Сколько предложений — одно заманчивее другого.
— Маш, давай лучше музыку. Мне не надо веревку с мылом в трехлитровой банке с навозом…
— Сейчас будет и музыка. Вот. Наслаждайся.
Из радиоприемника заструились аккорды. Павел узнал мелодию из кинофильма «Эммануэль».
— Это ты наслаждайся, — хмыкнул он. Маша стрельнула на него глазом и оставила намек без внимания.
Когда долго едешь, начинает казаться, что машина стоит, а асфальтовая лента наматывается на колеса. Время наматывается на невидимое веретено судьбы, дни летят, одни — оставляя после себя яркие воспоминания, другие — проваливаясь в пустоту вселенной. Павел был уверен, что каждый миг этого путешествия он запомнит навсегда.
