Павел зажег несколько спиралек для отпугивания комаров, подбросил дров в костерок. Стало совсем тепло и по-домашнему уютно.
— А кто-то обещал меня поцеловать, — заговорщицки напомнил Павел.
— Да? — улыбнулась Маша, стягивая с колен длинный свитер, и соблазнительно закинула ногу на ногу.
Павел посмотрел на нее влюбленным взглядом. Светлый пепел белой ночи матово высвечивал Машино лицо, глаза не светились колдовским сиянием из-под полуприкрытых век. Она сидела не шевелясь. Павел приблизил к ней свое лицо. Она совсем закрыла глаза, оставив Павлу одну улыбку. Он поймал ее своими губами. Поцелуй получился долгим.
— Теперь мы в расчете?
— А мы что-то считаем?
Павел обнял ее колени, целуя снова и снова, не чувствуя времени. Машины руки ерошили его волосы, и он не слышал ни плеска волн, ни шума ветра в кронах сосен, ни загадочных лесных звуков.
— А у нас еще вся ночь впереди… — прошептала Маша.
Утром Павел открыл глаза и потянулся. Жены рядом не было. По чуть откинутому пологу палатки и запаху дыма он понял, что она уже хлопочет у костра. Он блаженно прикрыл глаза. Прошедшая ночь вызывала у него легкий озноб…
…когда палатка была восстановлена, Павел решил продолжить прерванное возней нанесение крема на Машино тело. Они поспорили, с какого места начинать. Павел настаивал на том, чтобы начать все сначала, Маша же, блестя глазами, резонно возражала, что тогда им, Павлом, они займутся только к завтраку. Пока Маша приводила веские аргументы, Павел нетерпеливо ерзал, пытаясь скрыть от ее глаз свой самый веский аргумент. В результате тюбик с кремом оказался в Машиных руках. Павел закрыл глаза и стиснул зубы. Машина ладонь стала скользить по его плечам, животу, затем опустилась к бедрам, ткнулась во вздыбленное препятствие. Павел тут же попытался привлечь к себе Машу. Она отпихнула его нетерпеливые руки и проигнорировала аргумент. Теплые ладони заскользили дальше, и наконец ее пальцы с прохладным кремом коснулись его самого чувствительного места. Павел потянулся к Маше губами.
— Нет, теперь ты! — разгораясь, остановила его порыв Маша.
Подрагивающими руками Павел стал наносить крем, роняя белые капли на Машин живот. Вид этих белых капелек на его коже пробудил в Маше редкой силы чувственно-созерцательное наслаждение. Руки Павла все путешествовали, обходя самые сокровенные Машины уголки. Он сосредоточенно обводил кремом краешки трусиков, не замечая, что в тюбике уже почти ничего не осталось… Маша закрыла глаза и откинулась на спину. Павел оперся на локти и прошептал:
